недоумении. Там, думал Горлум, лежит его кольцо. Он был голоден и зол;

и ему ли, с его «прелестью», бояться какого-то оружия?

Но кольца на островке не было: потерялось, пропало. От истошного

визга Горлума у Бильбо мурашки поползли по спине, хотя он сначала не

понимал, в чем дело. Зато Горлум пусть поздно, но понял. «Что там у него в

карманцах?» – злобно завопил он. С бешеным зеленым огнем в глазах он

поспешил назад – убить хоббита, отобрать «прелесть». Бильбо спохватился

в последний миг, опрометью бросился от воды – и снова его спасла

случайность. Удирая, он сунул руку в карман, и кольцо оказалось у него на

пальце. Горлум промчался мимо: он торопился к выходу, чтоб устеречь

«вора». Бильбо осторожно крался за ним; из ругани и жалобного

бормотанья Горлума, обращенного к «прелести», хоббит наконец

разобрался во всем, и сквозь мрак безнадежности забрезжил просвет

надежды. С волшебным кольцом он мог спастись и от орков, и от Горлума.

Остановились они у незаметного лаза – потайного прохода к нижним

воротам копей на восточном склоне. Здесь Горлум залег в засаде,

принюхиваясь и прислушиваясь, и Бильбо хотел было его заколоть – но

верх взяла жалость. И хотя кольцо он себе оставил – без него надеяться

было не на что, – однако же не поддался соблазну убить захваченную

врасплох злосчастную тварь. В конце концов, собравшись с духом, он

перескочил через Горлума и побежал вниз по проходу, а за ним неслись

отчаянные и яростные вопли: «Вор, вор! Ворюга! Навсегда ненавистный

Торбинс!»

Любопытно, что своим спутникам Бильбо сперва рассказал все это

немного иначе: будто бы Горлум обещал ему «подарочек», если он победит

в игре; но, отправившись на свой островок за проигранным сокровищем –

волшебным кольцом, когда-то подаренным ему на день рождения, –

обнаружил, что оно исчезло. Бильбо догадался, что это самое кольцо он и

нашел; а раз он выиграл, то имеет на него полное право. Но выбраться-то

ему все равно было надо, и поэтому, умолчав о кольце, он заставил Горлума

показать ему дорогу взамен обещанного «подарочка». Так он и записал в

своих воспоминаниях, и своей рукою не изменил в них ни слова, даже

после Совета у Элронда. Должно быть, в таком виде рассказ его вошел и в

подлинник Алой Книги, в некоторые списки и выдержки из нее. В других

списках, однако, приводится подлинная история (наряду с выдуманной):

она явно составлена по примечаниям Фродо или Сэммиума – оба знали, как

было на самом деле, но, видимо, исправлять рукопись старого хоббита не

захотели.

Гэндальф же сразу не поверил рассказу Бильбо и очень

заинтересовался кольцом. Он донимал Бильбо расспросами и постепенно

вытянул из него правду, хотя они при этом чуть не поссорились, но, видно,

маг полагал, что дело того стоит. К тому же его смутило и насторожило, что

хоббит вдруг принялся выдумывать: это было на него совсем не похоже. Да

и про «подарочек» сам бы он не выдумал. Позже Бильбо признавался, что

это его надоумило подслушанное бормотанье Горлума: тот все время

называл кольцо своим «подарочком на день рождения». И это тоже

показалось Гэндальфу странным и подозрительным; но вся правда

оставалась сокрытой от него еще многие годы. Что это была за правда, узнаете из нашей повести.

Нет

нужды

расписывать

дальнейшие

приключения

Бильбо.

Невидимкою проскользнул он мимо стражи орков у ворот и догнал

спутников, а потом с помощью кольца не раз выручал своих друзей-гномов,

но хранил его в тайне, сколько было возможно. Дома он тоже кольцом не

хвастался, и знали о нем лишь Гэндальф да Фродо, а больше никто во всей

Хоббитании – так по крайней мере думал Бильбо. И одному Фродо он

показывал начатые главы рассказа о путешествии Туда и Обратно.

Свой меч, названный Терном, Бильбо повесил над камином;

волшебную кольчугу – дар гномов из драконова сокровища – он отдал в

землеройский Мусомный Амбар; правда, видавший виды дорожный плащ с

капюшоном висел в шкафу, и кольцо было всегда при нем – в кармане, на

цепочке.

Он вернулся домой на пятьдесят втором году жизни, 22 июня 1342

года (Л.X.), и в Хоббитании все спокойно шло обычным чередом, пока

Бильбо Торбинс не собрался праздновать свое стоодиннадцатилетие (год

1401-й). Тут и начало нашей повести.

Книга 1

А небеса цвели при нем