Проснулся Фродо на лесной поляне. Он был заботливо укутан в одеяло

и все же чувствовал, что очень продрог. Занималось холодное серое утро.

Поляну обступили высокие деревья, а где-то внизу шумела река.

Неподалеку Гимли разводил костерок.

Позавтракав, путники сразу отчалили; однако грести никому не

хотелось, и лодки спокойно плыли по течению. Впереди, куда бы они ни

свернули, путников ждали великие опасности; они были рады, что

Скалистый далеко, и отнюдь не спешили до него добраться. Зато они

совсем не тратили сил, и Арагорн решил, что не будет их торопить. Он

лишь следил, чтоб они плыли весь день, с раннего утра и до позднего

вечера, ибо опасался, что, пока они отдыхали, Властелин Мордора не сидел

сложа руки.

Прибрежные леса постепенно редели, а на третьи сутки исчезли

совсем. Восточный берег взбугрился холмами, которые простирались до

самого горизонта – бесформенные, бурые и совершенно безжизненные, –

ни птицы или зверя, ни деревца или кустика или хоть скалы, чтоб

отдохнуть глазу. Путники приплыли к Бурым Равнинам, тянувшимся вдоль

Андуина от Чародейских Дебрей до Приречного взгорья и Гиблых Болот.

Враг ли отравил их каким-нибудь лиходейством, выжег ли багровый

подземный огонь, или опустошила черная саранча – этого не знал даже

Арагорн; они издревле были мертвыми и пустынными.

Западный берег, тоже безлесный, закрывали густые заросли камыша –

его фиолетово-черные метелки шелестели на ветру печально и глухо. Когда

стена камыша обрывалась, Фродо видел холмистые луга, покрытые густой

и высокой травой, а за ними – полоску далекого леса и уступчатые контуры

Мглистого хребта.

В камышах слышались птичьи голоса; иногда над рекой пролетали

утки; а однажды путники заметили лебедей.

– Лебеди! – воскликнул Сэм. – Здоровущие!

– И черные, – мрачно добавил Арагорн.

– До чего же холодный и угрюмый край, – зябко поежившись,

пробормотал Фродо. – Я думал, что на юге радостно и тепло и все цветет, а

зимы не бывает.

– Разве это юг? – откликнулся Арагорн. – В низовьях Андуина и на

морском побережье уже наступила пора цветенья – там, я думаю, тепло и

радостно, – если южные края не затемнены. А мы-то еще в средней полосе

– у северной границы Ристанийской державы, которая проходит по реке

Кристалимке, – всего лиг на сто южней Хоббитании. Здесь в это время и

снег может выпасть. Ристанийские земли славятся плодородием, и раньше

они были густо заселены, но теперь близ Андуина никто не живет, ибо у

его восточных берегов снова стали появляться орки. А кочуют они

огромными ордами, уничтожая на своем пути все живое, и, говорят,

вторгаются даже к ристанийцам.

Сэм с беспокойством огляделся по сторонам. Раньше, когда они плыли

через лес, ему казалось, что из прибрежных чащоб за ними наблюдают

шпионы Врага; ну а теперь, на открытых просторах, он чувствовал себя

совсем беззащитным.

Андуин резко свернул к югу. Берега медленно уплывали назад. Холмы

на востоке как бы приплюснуло: западный берег превратился в низину,

поросшую пучками жесткой травы. Андуин широко разлился и обмелел.

Восточный ветер был сухим и холодным.

Путники почти не разговаривали друг с другом – каждый был

погружен в собственные раздумья. Фродо вспоминал цветущий Лориэн,

яркое солнце и прозрачные ливни, золотые леса и серебристые реки.

Леголас мысленно перенесся на север: ему представилась летняя ночь,

поляны, затененные голубыми елями, журчание искрящихся под звездами

родников и звонкие голоса лихолесских эльфов. Гимли размышлял, где

найти алмаз – большой, но прозрачный, словно капля росы, – чтоб

выдолбить шкатулку для дара Галадриэли. Мерри с Пином пытались

понять, какие заботы одолевают их спутника – Боромир грыз ногти, что-то

бормотал, а иногда подгребался к лодке Арагорна и очень странно смотрел

на Фродо. Сэм думал, что путешествие по реке, оказавшееся, к счастью, не

слишком опасным, доконает его полнейшим бездельем. Скрюченный и

несчастный, сидел он в лодке, глядя на уныло однообразные берега, –

Арагорн даже весел ему не доверял, когда приходилось обходить мели.

Заканчивался четвертый день их плавания; в воздухе клубился

вечерний туман; Сэм, как обычно, сидел на носу, устало сгорбившись и

поглядывая назад. Ему не терпелось вылезти из лодки и ощутить под