– всюду пели ему хвалу. У нас-то он бывал редко – воевал на восточных

окраинах Гондора, – но я его все-таки видел. Он больше походил на резвых

сынов Эорла, чем на суровых витязей Гондора, и стал бы, наверно, в свой

час великим полководцем. Однако же Гондор не прислал вести о его

гибели. Когда это случилось?

– Четвертые сутки пошли, – отвечал Арагорн. – Вечером того дня мы

бросились в погоню от подножия Тол-Брандира.

– Как, пешие? – не понял Эомер.

– Да, как видишь, пешие.

Изумленно распахнулись глаза Эомера.

– Неверно прозвали тебя, о сын Арахорна, – вымолвил он. – Тебе бы не

Бродяжником зваться, а Крылоногом. Придет время – песни сложат об этом

вашем походе. За неполные четверо суток одолели вы четырежды двадцать

и пять лиг! Крепки же мышцы у потомков Элендила! Но, господин мой, что

прикажешь мне делать? Конунг ждет; медлить мне не пристало. Перед

дружиной я в своих речах не волен; однако по правде сказал тебе, что

покамест мы не воюем с Черным Властелином. Конунг преклонил слух к

малодушным наперсникам, и все же войны нам не избежать. Гондор – наш

старинный союзник, мы его в беде не покинем и будем сражаться бок о

бок; так мыслю я, и многие скажут подобно. Я в ответе за западные

пределы Ристании, и я приказал отогнать табуны за Онтаву; за табунами

снялись пастушеские селенья, а здесь остались одни сторожевые дозоры.

– Так вы, значит, не платите дани Саурону? – вырвалось у Гимли.

– Не платим и никогда не платили, – отрезал Эомер. – Слыхал я

отзвуки этой лжи, но не знал, что она разнеслась так далеко. Было вот что:

несколько лет тому назад посланцы Черных Земель торговали у нас

лошадей и давали большую цену, но понапрасну. Нельзя им лошадей

продавать: они их портят. Тогда к нам заслали орков, ночных конокрадов, и

те угнали немало коней – вороных, только вороных: у нас теперь их

почитай что и нет. Ну, с орками-то наша расправа была и будет короткая, и

с одними орками мы бы управились.

А управляться надо с Саруманом. Он объявил себя хозяином всех

здешних земель, и вот уже много месяцев мы с ним воюем. И такие ему

орки подвластны, и сякие, на волколаках верхом, да только ли орки! Он

перекрыл Проходное Ущелье, и теперь поди знай, откуда грянет напасть – с

востока или с запада.

Трудный это неприятель: хитроумный и могущественный чародей,

мастер глаза отводить – гибель у него обличий. Где только, говорят, его не

увидишь: является там и сям, старец-странник, в плаще с капюшоном, ни

дать ни взять Гэндальф – с тем и Гэндальфа припоминают. Его земные

лазутчики проникают повсюду, а небесные зловеще парят над нами. Не

знаю, что нам выпадет, но хорошего не предвижу: по всему видать, есть у

него среди нас незнаемые союзники. Ты и сам их увидишь в хоромах

конунга, если поедешь с нами. Поедем с нами, Арагорн! Неужели напрасно

мелькнула у меня надежда, что ты явился нам в помощь посреди невзгод и

сомнений?

– Буду, как только смогу, – глухо отвечал Арагорн.

– Нет, поедем сейчас! – заклинал Эомер. – Как воспрянули бы сыны

Эорла, явись среди них в эту мрачную пору наследник, преемник

Элендила! Ведь и сейчас идет битва за битвой на Западной Окраине, и

боюсь, худо выходит нашим.

Да и в северный этот поход я выступил без позволения конунга, под

малой охраной оставив его дворец. Разведчики доложили мне, что большая

ватага орков спустилась с Западной Ограды трое суток назад, и среди них

замечены были дюжие, с бледной дланью на щите: Саруманово воинство. Я

заподозрил то, чего пуще всего опасаюсь, – что Ортханк и Черный Замок

стакнулись, что они против нас заодно, – и вывел свой эоред, личную свою

дружину, и мы нагнали орков на закате, тому двое суток, у самой опушки

Онтвальда. Там мы их окружили и вчера с рассветом взяли на копья.

Погибли, увы, пятнадцать дружинников и двенадцать коней! Ибо орков

оказалось больше, нежели мы насчитали: немалая свора подошла к ним с

востока, из-за Великой Реки. След их виден к северу отсюда. Еще свора

выбежала из лесу: огромные твари и тоже мечены бледной дланью. Они уж

нам знакомы, они крупнее и свирепее прочих.

Словом, мы их всех порешили. Но долгая вышла отлучка. Копья

нужны на юге и на западе. Неужели же ты не пойдешь с нами? Есть для вас

кони, сам видишь. И твой из времен пробудившийся меч без дела не