Но слушатели оставались при своем мнении. Слишком уж привыкла

молодежь к басням о сокровищах Бильбо.

– Сколько он там сначала ни привез, так потом пригреб, – возразил

мельник, чувствуя за собой поддержку. – Дома-то не сидит, болтается где

ни на есть. Смотри-ка, сколько у него чужедальних гостей: по ночам гномы

приезжают, да этот еще шлендра-фокусник Гэндальф, тоже мне. Не,

Жихарь, ты что хочешь говори, а темное это место, Торба, и народ там

муторный.

– А ты бы, наоборот, помалкивал, Пескунс, если про что не

смыслишь, – опять посоветовал Жихарь мельнику, который ему не

нравился даже больше обычного. – Пусть бы все были такие муторные. Я

вот знаю кое-кого, кто и кружку пива приятелю не поставит, хоть ты ему

вызолоти нору. А в Торбе – там дело правильно понимают. Сэм наш

говорит, что на Угощение пригласят всех до единого и всем, заметь, будут

подарки, да не когда-нибудь, а в этом месяце.

Стоял ясный, погожий сентябрь. Через день-два распространился слух

(пущенный, вероятно, все тем же всезнающим Сэмом), что на праздник

будет огненная потеха – а огненной потехи в Хоббитании не бывало уже

лет сто, с тех пор как умер Старый Крол. Назначенный день приближался,

и однажды вечером по Норгорду прогрохотал чудной фургон с

диковинными ящиками – и остановился у Торбы-на-Круче. Хоббиты

высовывались из дверей и вглядывались в темень. Лошадьми правили

длиннобородые гномы в надвинутых капюшонах и пели непонятные песни.

Одни потом уехали, а другие остались в Торбе. Под конец второй недели

сентября со стороны Брендидуимского моста средь бела дня показалась

повозка, а в повозке старик. На нем была высокая островерхая синяя

шляпа, серый плащ почти до пят и серебристый шарф. Его длинная белая

борода выглядела ухоженной и величавой, а лохматые брови клоками

торчали из-под шляпы. Хоббитята бежали за ним по всему поселку, до

самой Кручи и на Кручу. Повозка была гружена ракетами, это они сразу

уразумели. У дверей Бильбо старик стал сгружать большие связки ракет, разных и невероятных, с красными метками «Г» и с теми же по-эльфийски:

Это, конечно, была метка Гэндальфа, а старик на повозке был сам маг

Гэндальф, известный в Хоббитании искусник по части устройства

разноцветных огней и пускания веселых дымов. Куда опасней и труднее

были его настоящие дела, но хоббиты об этом ничего не знали, для них он

был чудесной приправой к Угощению. Потому и бежали за ним хоббитята.

– Гэндальф едет, гром гремит! – кричали они, а старик улыбался. Его

знали в лицо, хотя навещал он Хоббитанию не часто и мельком, а гремучих

фейерверков его не помнили теперь даже самые древние старики:

давненько он их тут не устраивал.

Когда старик с помощью Бильбо и гномов разгрузил повозку, Бильбо

раздал маленьким зевакам несколько монет – но не перепало им, к

великому их огорчению, ни хлопушки, ни шутихи.

– Бегите домой, – сказал Гэндальф. – Хватит на всех – в свое время! –

И скрылся вслед за Бильбо, а дверь заперли.

Хоббитята еще немножко подождали и разбрелись. «Ну когда же, в

самом-то деле, праздник?» – думали они.

А Гэндальф и Бильбо сидели у открытого окна, глядя на запад, на

цветущий сад. День клонился к вечеру, свет был чистый и яркий. Темно-

алые львиные зевы, золотистые подсолнухи и огненные настурции

подступали к круглым окошкам.

– Хороший у тебя сад! – сказал Гэндальф.

– Да, – согласился Бильбо. – Прекрасный сад и чудесное место –

Хоббитания, только вот устал я, пора на отдых.

– Значит, как сказал, так и сделаешь?

– Конечно. Я от своего слова никогда не отступаюсь.

– Ну, тогда и разговаривать больше не о чем. Решил так решил –

сделай все по-задуманному, тебе же будет лучше, а может, и не только тебе.

– Хорошо бы. Но уж в четверг-то я посмеюсь, есть у меня в запасе

одна шуточка.

– Как бы над тобой самим не посмеялись, – покачал головою

Гэндальф.

– Там посмотрим, – сказал Бильбо.

На Кручу въезжала повозка за повозкой. Кое-кто ворчал, что вот, мол,

«одни чужаки руки греют, а местные мастера без дела сидят», но вскоре из

Торбы посыпались заказы на разные яства, пития и роскошества – на все, чем торговали в Норгорде и вообще в Хоббитании. Народ заволновался: до

праздника считанные дни, а где же почтальон с приглашениями?