их орки сбегаются на огонь, как мотыльки на свечку!

– Если вдруг наши несчастные хоббиты блуждают в лесу, они тоже

сюда прибегут, – сказал Леголас.

– Мало ли кого притянет наш костер, не орков, может статься, и не

хоббитов, – сказал Арагорн. – Мы ведь неподалеку от горных проходов

предателя Сарумана. И на опушке Фангорна, где лучше, как говорится,

веточки не трогать.

– Подумаешь, а мустангримцы вчера большой огонь развели, – сказал

Гимли. – Они не то что веточки – деревья рубили, сам видишь. Сделали

свое дело, переночевали здесь же, и хоть бы что.

– Во-первых, их было много, – отвечал Арагорн. – Во-вторых, что им

гнев Фангорна, они здесь редко бывают, и в глубине леса им делать нечего.

А нам, чего доброго, надо будет углубиться в Лес. Так что поосторожнее!

Деревья не трогайте!

– Деревья и незачем трогать, – сказал Гимли. – Конники их и так

тронули, вон сколько лапника кругом валяется, да и хвороста хоть

отбавляй.

Он пошел собирать хворост и лапник и занялся костром; но Арагорн

сидел безмолвно и неподвижно, прислонившись к мощному стволу, и

Леголас стоял посреди прогалины, наклонившись и вглядываясь в лесную

темень, будто слушал дальние голоса.

Гном понемногу развел костер, и все трое обсели его, как бы заслоняя

от лишних взглядов. Леголас поднял глаза и посмотрел на охранявшие их

ветви.

– Взгляните! – воскликнул он. – Дерево радуется теплу!

Может быть, их обманула пляска теней, однако всем троим показалось,

что нижние, тяжкие ветви пригнулись к огню, а верхние заглядывали в

костер; иссохшие бурые листья терлись друг о друга, будто стосковавшись

по теплу.

Внезапно и воочию, как бы напоказ, была им явлена безмерная,

чуждая и таинственная жизнь темного, неизведанного Леса. Наконец

Леголас прервал молчание.

– Помнится, Келеборн остерегал нас против Фангорна, – сказал он. –

Как думаешь, Арагорн, почему? И Боромир тоже – что за россказни

слышал он про этот Лес?

– Я и сам наслышался о нем разного – и от гондорцев, и от других, –

отвечал Арагорн, – но, когда бы не Келеборн, я бы по-прежнему считал эти

россказни выдумками от невежества. Я-то как раз хотел спросить у тебя, есть ли в них толика правды. Но коль это неведомо лесному эльфу, что

взять с человека?

– Ты странствовал по свету больше моего, – возразил Леголас. – А у

нас в Лихолесье о Фангорне ничего не рассказывают, вот только песни

поют про онодримов, по-вашему онтов, что обитали здесь давным-давно –

ведь Фангорн древнее даже эльфийских преданий.

– Да, это очень древний Лес, – подтвердил Арагорн, – такой же

древний, как Вековечный у Могильников, только этот вдесятеро больше.

Элронд говорил, что они общего корня: останки могучей лесной крепи

Предначальных Времен – тех лесов без конца и края, по которым бродили

Перворожденные, когда люди еще не пробудились к жизни. Однако есть у

Фангорна и собственная тайна. А что это за тайна, не знаю.

– Я так и знать не желаю, – сказал Гимли. – Пусть Лес не тревожится

за свои тайны, мне они ни к чему.

Кинули жребий, кому оставаться на часах: первым выпал черед Гимли.

Остальные двое улеглись, и сон мгновенно оцепенил их; однако Арагорн

успел проговорить:

– Гимли! Не забудь – здесь нельзя рубить ни сука, ни ветки. И за

валежником далеко не отходи, пусть уж лучше костер погаснет. Чуть что –

буди меня!

И уснул как убитый. Леголас покоился рядом с ним: сложив на груди

легкие руки, лежал с открытыми глазами, в которых дремотные видения

мешались с ночной полуявью, ибо так спят эльфы. Гимли сгорбился у

костра, задумчиво поводя пальцем вдоль острия секиры. Лишь шелест

дерева нарушал безмолвие.

Вдруг Гимли поднял голову и в дальнем отблеске костра увидел

сутулого старика, укутанного в плащ; он опирался на посох, шляпа с

широкими обвислыми полями скрывала его лицо. Гимли вскочил на ноги,

потеряв от изумления дар речи, хотя ему сразу подумалось, что они попали

в лапы к Саруману. Арагорн с Леголасом приподнялись, пробужденные его

резким движением, и разглядывали ночного пришельца. Старик стоял

молча и неподвижно.

– Подходи без опаски, отче, – выпрямившись, обратился к нему

Арагорн. – Если озяб, погреешься у костра.

Он шагнул вперед, но старец исчез, как провалился. Нигде поблизости