поклажей у орков. Вот если бы Бродяжник или хоть кто уж догнали бы их и

отобрали нас! Да нет, как мне не стыдно! У них-то ведь дела поважнее, чем

нас спасать. Самому надо стараться!»

Пин попробовал ослабить путы, но путы не поддавались. Орк,

сидевший поблизости, гоготнул и сказал что-то приятелю на своем

мерзостном наречии.

– Отдыхай, пока дают, ты, недомерок! – обратился он затем к Пину на

всеобщем языке, и звучал он чуть ли не мерзостнее, чем их собственный. –

Пока дают, отдыхай! Ножками-то зря не дрыгай, мы тебе их скоро

развяжем. Наплачешься еще, что не безногий, соплями и кровью изойдешь!

– Моя бы воля, ты бы и щас хлюпал, смерти просил, – добавил другой

орк. – Ох, попищал бы ты у меня, крысеныш вонючий!

И он склонился к самому лицу Пина, обдав его смрадом и обнажив

желтые клыки. В руке у него был длинный черный нож с зубчатым

лезвием.

– Тише лежи, а то ведь не выдержу, пощекочу немножечко, –

прошипел он. – Еще чухнешься – я, пожалуй, и приказ малость подзабуду.

Ух, изенгардцы! Углук у багронк ша пушдуг Саруман-глоб бубхош скай! – И

он изрыгнул поток злобной ругани, щелкая зубами и пуская слюну.

Пин перепугался не на шутку и лежал без движения, а перетянутые

кисти и лодыжки ныли нестерпимо, и щебень впивался в спину. Чтоб легче

было терпеть, он стал прислушиваться к разговорам. Кругом стоял галдеж,

и, хотя орки всегда говорят, точно грызутся, все же ясно было, что кипит

какая-то свара, и кипела она все круче.

К удивлению Пина, оказалось, что ему почти все понятно: орки

большей частью изъяснялись на общем наречии Средиземья. Тут, видно,

был пестрый сброд, и, говори каждый по-своему, вышла бы полная

неразбериха. Злобствовали они недаром: не было согласья насчет того, куда

бежать дальше и что делать с пленниками.

– И убить-то их толком нет времени, – пожаловался кто-то. –

Прогуляться – прогулялись, а поиграться некогда.

– Тут ладно, ничего не поделаешь, – сказал другой. – Убьем хоть

поскорее, прямо щас и убьем, а? Чего их с собой тащить, раз такая спешка.

Завечерело уже, надо бежать дальше.

– Приказ есть приказ, – отозвался басистый голос. – ВСЕХ

ПЕРЕБИТЬ, КРОМЕ НЕВЫСОКЛИКОВ. ИХ ПАЛЬЦЕМ НЕ ТРОГАТЬ.

ПРЕДСТАВИТЬ ЖИВЬЕМ КАК МОЖНО СКОРЕЕ. Что непонятно?

– Непонятно, зачем живьем, – раздалось в ответ. – С ними что, на

пытке потеха?

– Да не то! Я слышал, один из них что-то там знает или есть у него при

себе что-то, какая-то эльфийская штуковина, помеха войне. А допрашивать

всех будут, вот и живьем.

– Ну и что, ну и все? Давайте щас обыщем и найдем! Мало ли что

найдется, самим еще, может, понадобится!

– Забавно разговариваете, – мягко сказал жуткий голос. – Пожалуй,

донести придется. Пленников НЕ ВЕЛЕНО ни мучить, ни обыскивать:

такой У МЕНЯ приказ.

– У меня такой же, – подтвердил басистый голос. – ЖИВЬЕМ, КАК

ВЗЯЛИ: НЕ ОБДИРАТЬ. Так мне было велено.

– А нам ничего такого никто не велел! – возразил один из тех, кто

начал спор. – Мы с гор прибежали убивать, мстить за наших: все ноги

отбили. Вот и хотим – убить, и назад.

– Мало ли чего вы хотите, – раздался ответный рык. – Я – Углук. Я над

вами начальник. И веду вас к Изенгарду самым ближним путем!

– А что, Саруману уже и Всевидящее Око не указ? – спросил жуткий

голос. – Мы что-то не туда бежим: в Лугбурзе ждут нас и наших вестей.

– Да как же через Великую Реку, – возразил кто-то. – А к мостам не

пробьемся: маловато нас все-таки.

– А вот я переправился, – сказал жуткий голос. – Крылатый назгул

ждет-поджидает нас там, на севере, на восточном берегу.

– Может, и поджидает! Ты-то с ним улетишь, прихватишь пленников и

будешь в Лугбурзе молодец молодцом; а мы пробирайся как знаешь через

эти края, где рыщут коневоды. Не-ет, нам надо вместе. Края опасные: кругом разбойники да мятежники.

– Ага, вместе нам надо, – прорычал Углук. – С вами, падалью, вместе

только в одну могилу. Как с гор спустились, так обделались. Где бы вы

были, не будь нас! Мы – бойцы, мы – Урукхай! Мы убили большого воина.

Мы взяли в плен эту мелюзгу. Мы – слуги Сарумана Мудрого, Властителя

Белой Длани, подающей нам вкусную человечину. Мы – посланцы

Изенгарда, вы шли за нами сюда и за нами пойдете отсюда, нашим путем. Я

– Углук, слышали? Я свое слово сказал.

– Многовато наговорил ты, Углук. – В жутком голосе послышалась