хоббиты исчезли, и Углук, должно быть, оттяпал виновным одну-другую

башку. Ответные крики орков вдруг послышались справа, за сторожевыми

кострами, со стороны леса и гор. Явился, верно, долгожданный Маухур и с

ходу кинулся на конников. Пронесся топот коней. Ристанийцы стянули

кольцо вокруг холма, подставившись под стрелы орков, лишь бы никто из

них не ушел; кое-кого отрядили разобраться с новоприбывшими. Мерри и

Пин оказались за пределами битвы: путь к бегству никто им не преграждал.

– Ишь ты, – сказал Мерри, – будь у нас руки и ноги свободны, мы бы,

пожалуй что, и спаслись. Но я до узлов не дотянусь, их не перегрызу.

– Была нужда их грызть, – возразил Пин. – Зачем бы это? Я же тебе

начал говорить: руки-то у меня свободны. Связаны так, для виду. Ты не

болтай зря, а поешь-ка вот путлибов.

Он высвободил кисти и залез в карман. Путлибы раскрошились,

конечно, однако никуда не делись, обернутые листами. Хоббиты съели по

две, если не по три раскрошенные галеты. Вкус их был давний и вызвал на

память милые светлые лица, веселый смех и вкусную, полузабытую еду.

Они сидели и вкушали, медленно и задумчиво, не обращая внимания на

крики и лязги битвы, происходившей рядом. Первым опомнился от забытья

Пин.

– Бежать надо, – сказал он. – Погоди-ка!

Ятаган Грышнака лежал рядом, но он был тяжелый и неудобный;

пришлось проползти к трупу гоблина, нащупать и вытащить длинный

острый нож. Этим ножом он мигом разрезал все их путы.

– Поехали! – сказал он. – Вот малость разогреемся, тогда уж можно и

на ноги, а дальше своим ходом. Только знаешь, для начала лучше все-таки

ползком.

И они поползли. Земля была сырая и мягкая, ползти было легко,

только ползлось медленно. Они сильно приняли в сторону от сторожевого

костра и продвигались совсем потихонечку, пока не добрались до речного

берега: внизу, под кручей, клокотала вода. Хоббиты обернулись.

Шум битвы стих. Наверно, Маухура с его «ребятами» искрошили или

прогнали. Конники возобновили свою безмолвную зловещую стражу.

Недолго им оставалось нести ее. Ночь уходила. На востоке, по-прежнему

безоблачном, побледнели небеса.

– Надо нам куда-нибудь спрятаться, – сказал Пин, – а то ведь, чего

доброго, заметят. Или стопчут нас конники, а потом увидят, что мы не

орки, – утешительно, конечно… – Он встал и потопал ногой. – Ну и

веревки, почище проволоки – но у меня ноги понемногу оживают.

Поковыляем, что ли. Ты как, Мерри?

Мерри поднялся на ноги.

– Да, – сказал он, – пожалуй, попробуем. Ай да путлибы – не то что это

оркское снадобье. Из чего, интересно, они его делают. Хотя вообще-то

лучше не знать из чего. Давай-ка глотнем водички, чтобы отбить его вкус!

– Нет, здесь к речке не спустишься, берег уж больно крутой, – возразил

Пин. – Пойдем к лесу, там посмотрим.

Бок о бок побрели они вдоль берега. За спиной у них светлел восток.

Они беседовали и перешучивались, как истые хоббиты, сопоставляя

впечатления последних дней. Никто со стороны и вдомек бы не взял, что

они еле держатся на ногах, чудом избавились от неминуемой пытки и

смерти, а теперь очутились одни в дальнем, диком краю, и надеяться им

было не на что и не на кого.

– Ну, сударь мой Крол, вы лицом в грязь не ударили, – подытожил

Мерри. – В книге Бильбо тебе причитается чуть ли не целая глава: уж я ему

тебя при случае распишу. Молодец, нечего сказать, здорово ты раскусил

этого волосатого бандюгу и ловко ему подыграл. Хотел бы я знать, найдет

ли кто-нибудь твой след и сыщется ли твоя брошь. Я-то свою буду беречь

пуще глаза, а ты, пожалуй что, пиши пропало. Да, надо мне подсуетиться,

чтоб ты нос не задирал. Настал черед братана Брендизайка, а он, глядите, уж тут как тут. Ты вот небось туго смекаешь, куда это нас занесло: скажи

спасибо, что я в Раздоле чуть поменьше твоего ворон насчитал. Идем мы

вдоль Онтавы. Вон южные отроги Мглистых гор, а это – Фангорн.

И точно: впереди зачернела мрачная широкая опушка. Казалось, ночь

отползает и прячется от рассветных лучей в непроглядную лесную глубь.

– Вперед, бесстрашный Брендизайк! – предложил Пин. – А может, все-

таки назад? Вообще-то в Фангорн нам не велено соваться. Это из твоей

ученой головы не вылетело?

– Не вылетело, – отвечал Мерри, – но лучше уж в чащу леса, чем в

гущу битвы.

Он первым вступил под сень обомшелых многовековых деревьев, под