у-гумм!» – и это был уже не отзвук, а отклик.

Древень примостил хоббитов на плечи и опять зашагал, время от

времени повторяя громогласный призыв. Отклики слышались все ближе.

Так они шли да шли – и наконец уперлись в глухую стену вечнозеленых

деревьев неведомой хоббитам разновидности: они ветвились от самых

корней, густой темноглянцевитой листвой походили на падуб и были

усыпаны крупными, налитыми оливковыми бутонами.

Древень свернул налево, и через несколько шагов живая преграда

вдруг разомкнулась: утоптанная тропа ныряла в узкий проход и вела вниз

по крутому склону в просторную чашеобразную долину, обнесенную

поверху вечнозеленой изгородью. На округлой травянистой глади не было

ни деревца, лишь посреди долины высились три белоснежные красавицы

березы. По откосам сбегали еще две тропы, с запада и с востока.

Одни онты уже пришли, другие шествовали вдали по тропам, третьи

вереницей спускались за Древнем. Пин и Мерри озирались и изумлялись: они-то ожидали, что онты все похожи на Древня, как хоббиты друг на друга

(если, конечно, глядеть посторонним глазом), а оказалось – ничего

подобного. Они были разные, как деревья: как деревья одной породы, но

разного возраста и по-разному возросшие; или совсем уж несхожие, как бук

и береза, дуб и ель. Были старые онты, бородатые и заскорузлые, точно

могучие многовековые деревья (и все же по виду намного моложе Древня),

были статные и благообразные пожилые исполины, но ни одного молодого,

никакой поросли. Десятка два их сошлось у берез; с разных сторон брели

еще двадцать или около того.

Сперва у хоббитов глаза разбежались от несхожести их фигур и

окраски, обхвата и роста – и руки-ноги разной длины, и пальцев на них

неодинаково (не меньше трех, не больше девяти). С подобиями дубов и

буков Древень все же мог бы, наверно, посчитаться родней, но многие онты

вовсе на него не походили. Иные были вроде каштанов: кожа коричневая, разлапистые ручищи, короткие толстые ноги. Иные – вроде ясеней: рослые

серокожие онты, многопалые и длинноногие. Были еще пастыри сосен и

елей (эти самые высокие), пестуны берез, рябин и лип. Но когда все онты

столпились возле Древня, чинно кланяясь и учтиво приветствуя его

благозвучными

голосами,

разглядывая

чужестранцев

неспешно

и

пристально, тут хоббитам сразу стало яснее ясного, до чего они друг на

друга похожи: глаза-то у всех такие же – ну, не такие, конечно, бездонные,

как у Древня, но спокойные, задумчивые, внимательные, с зеленым

мерцанием.

Подоспели последние; онты обступили Древня широким кругом и

завели прелюбопытный и загадочный разговор. Полилась плавная молвь:

каждый вступал в свой черед, и общий медленный распев притихал по одну

сторону круга и гулко гудел по другую. Хотя Пин не различал и не понимал

слов – по-онтски все ж таки разговаривали онты, – однако поначалу ему

очень понравилось их слушать, пока не надоело. Он слушал и слушал (а

они все говорили и пели) и наконец начал думать, что онтский язык

слишком уж медленный, интересно, сказали они или нет друг другу

«доброе утро», а коли Древень делает перекличку, то когда они доскажут

ему свои имена.

«Хотел бы я знать, как по-онтски да или нет», – подумал он и зевнул.

Древень мгновенно все учуял.

– Кгм, кха-кха, ты вот что, друг мой Пин, – сказал он, и звучный

хоровод онтов вдруг примолк. – Я и забыл, что вы такие несусветные

торопыги. Но и то правда, скучновато слушать разговор на непонятном

языке. Подите-ка погуляйте. Имена ваши на Онтомолвище названы, все вас

разглядели, и все согласны, что вы не орки и что нужно добавить строку-

другую в древний перечень. На этом мы пока что и порешили, и очень, я

вам скажу, быстро порешили, едва ли не чересчур. Вы с Мерри побродите

пока по долине, чем вам плохо. Пить захотите – там есть на северном

склоне, повыше, очень вкусный источник. А тут еще надо изрядно

поговорить, чтобы устроилось настоящее Онтомолвище. Я потом приду вас

проведать, тогда расскажу, как у нас чего.

Он опустил Пина и Мерри наземь, а они, не сговариваясь, оба враз

сообразили низко и благодарственно поклониться. Онтов это очень

позабавило: они о чем-то перемолвились, и зеленые искры замелькали в их

взорах. Но вообще-то им, видимо, было уже не до хоббитов. А те побежали