– Смилостивись! – воскликнул Гэндальф. – Если ублажать твое

любопытство рассказами, то остаток моих дней мне рта закрыть не удастся.

Ну, что еще ты хотел бы знать?

– Я-то? Названия звезд небесных и зверей земных, историю

Средиземья, Верховья и Нездешних Морей. Всего-то навсего! – рассмеялся

Пин. – Но мне это не к спеху, могу и подождать. Я спрашивал про ту

черную тень; ты крикнул: «Посланец Мордора!» Какой посланец? Зачем

ему надо в Изенгард?

– Это был крылатый Черный Всадник, кольценосец-назгул, – сказал

Гэндальф. – А зачем? Ну вот, например, забрать тебя и доставить в Барад-

Дур.

– Но он ведь не за мной летел, нет? – пролепетал Пин. – Он же не мог

еще знать, что я…

– Никак не мог, – сказал Гэндальф. – По прямой от Барад-Дура до

Ортханка добрых двести лиг, и даже назгул их меньше чем часа за три-

четыре не пролетит. Но Саруман, конечно, наведывался к Камню после

вылазки орков и волей-неволей выдал многие свои тайные помыслы. Вот и

полетел посыльный разведать, что он там поделывает. После нынешней

ночи и второй наверняка прилетит вдогон. И пропал Саруман, как та

птичка, что увязила коготок. Откупиться пленником он не может. Камня у

него не стало, он даже не знает, чего от него хотят. А Саурон заведомо

подумает, что пленника он прячет и придерживает, а Камня чурается. Даже

если Саруман расскажет посланцу всю правду, это Саруману не поможет.

Изенгард – верно, разрушен, но он-то отсиживается в Ортханке, почему-то

цел и невредим! Словом, Саурон непременно сочтет его мятежником, а ведь

он затем и спешил с нами расплеваться, чтобы и тени таких подозрений не

было! И как ему быть теперь, это сущая загадка. В Ортханке он, пожалуй,

сможет кое-как отбиться от Девятерых: попробует, если придется. Может, даже попробует осадить какого-нибудь назгула, убить под ним крылатую

тварь. Если у него это выйдет – пусть ристанийцы получше глядят за

своими вороными конями! Как это обернется для нас – тоже не знаю.

Может быть, Враг собьется с толку, его на время ослепит гнев против

Сарумана. Или же проведает, что я стоял на крыльце Ортханка – а позади

невдалеке болтались хоббиты. И что наследник Элендила жив и стоял со

мною рядом. Если ристанийские доспехи не обманули Гнилоуста, он

вспомнит, кто таков Арагорн. Этого-то я и опасаюсь. Поэтому мы и бежим

– чтоб как можно скорей попасть из огня да в полымя. Ибо Светозар несет

нас с тобой, Перегрин Крол, в сторону Края Мрака.

Пин промолчал, только зябко укутался в плащ, как от порыва

холодного ветра. Серая равнина мелькала под ними.

– Смотри! – показал Гэндальф. – Перед нами – долины Вестфольда:

выезжаем на восточную дорогу. Вон там тень – это устье Ущельного

излога: там – Агларонд и Блистающие Пещеры. Но про них ты меня не

спрашивай. Вот встретишься с Гимли, спроси у него – узнаешь тогда, какие

бывают длинные ответы на короткие вопросы. Самому тебе увидеть их на

этот раз не доведется, скоро мы их оставим далеко позади!

– Как это, а я думал, мы остановимся в Хельмовой Крепи! – сказал

Пин. – Куда же ты так торопишься?

– В Минас-Тирит, пока его не захлестнуло войной.

– Ого! А это здорово далеко?

– Далековато, – сказал Гэндальф. – Втрое дальше, чем до столицы

конунга Теодена, а до нее отсюда к востоку сотня с лишним миль, если

считать по прямой, как летают посланцы Мордора. Путь Светозара длиннее

– посмотрим, кто кого опередит.

На рассвете, часа через три, где-нибудь передохнем – отдых нужен

даже Светозару. В горах где-нибудь: хорошо бы доскакать до Эдораса.

Постарайся уснуть! Проснешься – и в глаза тебе блеснет первый

рассветный луч на золотой кровле дворца эорлингов. А еще через два дня

увидишь лиловую тень горы Миндоллуин и белые стены великой крепости

Денэтора в утреннем свете.

Скачи же, Светозар! Скачи, благородный конь, как никогда прежде! Ты

возрос в этих краях, ты знаешь здесь каждый камень. Скачи во весь опор!

Вся надежда на тебя!

Светозар встряхнул головой и звонко заржал, словно услышал зов

боевой трубы. И прянул вперед. Копыта его сыпали искры; ночь

расступалась по сторонам.

Пин понемногу засыпал, и ему казалось, будто они с Гэндальфом,

неподвижные, как изваяния, сидят на каменной конской статуе, а из-под

копыт коня в шуме и свисте ветра уносится земля.

Книга 4

Зарница всенощной зари

За дальними морями,