Сэм быстро развязал и перерыл котомку. На дне ее и в самом деле без

труда отыскался целый моток шелковисто-серой лориэнской веревки. Тьма

перед глазами Фродо словно бы поредела, зрение понемногу возвращалось.

Он увидел спускавшуюся к нему по воздуху серую змейку, различил ее

серебристый отблеск – и голова его почти перестала кружиться. Фродо

поймал конец, обвязался вокруг пояса и схватился за веревку обеими

руками.

Сэм отступил назад, уперся ногами в пень и вытянул из-за обрыва что

есть мочи карабкавшегося по отвесу Фродо; тот повалился в изнеможении.

Раскаты грома отдалились, но дождь хлестал пуще прежнего. Хоббиты

заползли в ущелье и схоронились под каменным навесом, правда, не очень-

то это им помогло. Кругом бурлили и пенились ручьи, вода низвергалась со

скалы, как по водостоку огромной крыши.

– Я бы там или захлебнулся, или меня бы просто смыло, – сказал

Фродо. – Как нам повезло, что ты прихватил веревку!

– Еще больше повезло бы, если бы я, раззява, припомнил о ней

раньше, – сказал Сэм. – Ведь когда эльфы грузили лодки, они же положили

по три мотка веревки в каждую. Очень мне ихняя веревка понравилась, и я

один моток перепрятал к себе. «Наши, – говорят, – веревки не единожды

вам пригодятся», вроде это Хэлдар сказал, а может, и другой кто из них.

Правильно говорил.

– Жаль, я не захватил еще моток, – сказал Фродо, – но разве

упомнишь, такая была неразбериха, когда мы с тобой улизнули. А захватил

бы – спустились бы сейчас проще простого. Ну-ка, сколько в ней длины?

Сэм сноровисто промерил веревку на расставленных руках.

– Пять, десять, двадцать, примерно так тридцать локтей, чуть больше,

чуть меньше, – сказал он.

– Не может быть! – воскликнул Фродо.

– Ага! Не может? – сказал Сэм. – Дивный народ эти эльфы! С виду-то

она тонковата, а прочная какая, упругая и мягкая-мягкая. Моток-крохоток, и

весу в нем нет. Дивный народ, иначе не скажешь!

– Тридцать локтей! – соображал Фродо. – А пожалуй что, и хватит.

Если гроза до ночи кончится, я возьму да попробую спуститься.

– Дождь уж почти перестал, – заметил Сэм, – да ведь как бы в

сумерках снова не обмишулиться! А вой-то каков был – забыли? У меня он

до сих пор в ушах стоит. Ни дать ни взять Черный Всадник – спасибо, они

хоть летать не умеют: а вдруг научились? Давайте лучше отлежимся до

свету в этой дыре.

– Самое место здесь отлеживаться, когда из Черной Башни так и

зыркают через болота, – сказал Фродо. – Да здесь лишней минуты

оставаться нельзя!

С этими словами он встал, снова подобрался к обрыву и выглянул. На

востоке разъяснилось: по небу ползли последние, обвислые грозовые

лохмотья, и даже над Привражьем, над которым помедлили черные думы

Саурона, гроза уже отбушевала. Она посекла градом и осыпала молниями

долину Андуина и мрачной, зловещей тенью заволокла Минас-Тирит,

сокрывши вершины Белых гор. Медленно прокатилась она по Гондору к

Ристании и омрачила закат перед взорами конников, мчавшихся равниной

на запад. А здесь, над пустошью и смрадными болотами, расстелился

голубой полог вечерних небес, и замерцали бледные звездочки, точно

мелкие прорехи возле висячего месяца.

– Хорошо-то как, когда глаза видят, – сказал Фродо, глубоко

вздохнув. – Знаешь, я ведь было подумал, что совсем ослеп – от молнии

или от чего похуже. И вдруг увидел серую веревку, и она словно светилась.

– И верно, она в темноте вроде как серебрится, – сказал Сэм. –

Раньше-то я этого не замечал, да и где ж было заметить: запихнул ее в

котомку, там она и лежала, кушать не просила. А как вы ее думаете

приспособить, коли уж вам невтерпеж карабкаться по скалам? Тридцать

локтей – это, стало быть, от силы восемнадцать саженей: в обрез донизу

хватит, и то если вы насчет высоты не ошиблись.

– Обвяжи ее вокруг пня, Сэм! – велел Фродо, немного подумав. – На

этот раз пусть будет по-твоему, спускайся первый. Я тебя придержу, а ты

знай себе отталкивайся от скалы руками и ногами. Ну если где сумеешь

притулиться-постоять – тоже неплохо, я передохну. Спустишься до самого

низу, отдашь веревку – и я за тобой. Я уже вполне оправился.

– Как скажете, – угрюмо проговорил Сэм. – Ладно, чему быть, того не

миновать!

Он закрепил веревку на ближнем к обрыву пне, другой конец обвязал

вокруг пояса, повернулся и нехотя полез в пропасть.