невидимыми свечами, и множество их возникло, точно призрачное

шествие. А оба спутника воды, что ли, в рот набрали. И наконец Сэм не

выдержал.

– Что это такое творится, Горлум? – шепотом спросил он. – Что это за

огоньки? Кругом же обступили – чего мы им дались? Они откуда?

Горлум поднял голову, он полз на четвереньках, прощупывая и

обнюхивая черную лужу.

– Обступили, да, – прошептал он в ответ. – Заманивают нас к

мертвецам, да, да, шаг в сторону – и засосет. А тебе-то что? Ты на них не

гляди! Пусть себе пляшут! Где хозяин?

Сэм обернулся: Фродо снова отстал, его даже и видно не было. Сэм

прошел немного назад, оступаясь на каждом шагу и призывая хозяина

тихим, сиплым шепотом. И наткнулся на Фродо, который стоял

задумавшись, глядя на бледные огоньки. Руки его беспомощно повисли, с

них капала вода и стекала слизь.

– Пойдемте, сударь! – сказал Сэм. – Вы на них не глядите! И Горлум то

же говорит: чего глядеть? Пес с ними, давайте выберемся поскорее из этих

гиблых мест – уж постараемся!

– Хорошо, – сказал Фродо, как бы очнувшись. – Иду. Не

задерживайтесь!

Сэм поспешил обратно, запнулся за корень не то за кочку, увязил руки

в илистой жиже и чуть не утопил в ней лицо. Послышалось шипенье, его

обдало смрадом, огоньки замигали-заплясали, сближаясь. Черная влага

перед его глазами вдруг стала темным окном, в которое он заглянул, и, кое-

как выдернув руки, он отпрянул назад.

– Там же могила! – вскрикнул он, еле очнувшись от ужаса. – Полным-

полно мертвецов, и все глядят!

– Мертвецкие Болота, да, да, так они и называются, – гадко хихикнул

Горлум. – Не гляди в воду, когда свечки горят!

– Кто они такие? Откуда взялись? – вздрагивая, спрашивал Сэм у

Фродо, который их нагнал.

– Не знаю, кто они, – сказал Фродо дремотным голосом. – Но я их

тоже видел: в заводях, когда засветились свечки. Они лежат в черной

глубине и глядят мертвыми глазами. Злобные, страшные хари, а рядом –

скорбные и величавые, гордые и прекрасные лики, и водоросли оплели их

серебристые кудри. И все мертвые, сплошь гнилые трупы, и свет от них

замогильный. – Фродо провел ладонями по лицу. – Не знаю, кто они такие

и откуда: кажется, я видел эльфов, людей – и орков подле них.

– Да, да, – сказал Горлум. – Все мертвые, все сгнили – эльфы, люди, орки. Потому болота и Мертвецкие. Здесь была великая битва, маленькому

Смеагорлу об этом рассказывали, мне бабушка рассказывала, когда еще

Прелесть не нашлась. Великая битва, которой не видно было конца. Бились

высокие люди с длинными мечами, и страшные эльфы, и орки голосили без

умолку. Они бились на равнине у Черных Ворот много дней, много

месяцев. А потом наползли, наползли болота – проглотили могилы.

– Но это же все было я не знаю сколько тысяч лет назад, – сказал

Сэм. – Не может там быть мертвецов! Волшебство, что ли, какое

лиходейское?

– Не знаю, не знаю, Смеагорл не знает, – отвечал Горлум. – До них

нельзя дорыться, не доберешься до них. Мы пробовали однажды, да, моя

прелесть? – нет, не добрались. Глаз их видит, а зуб неймет, никак, моя

прелесть! Они мертвые, их нет.

Сэм угрюмо посмотрел на него и, передернувшись, догадался, зачем

Смеагорл хотел до них дорыться.

– Ну, с меня мертвецов хватит! – сказал он. – Как бы нам поскорее

отсюда слинять?

– Посскорее, да, да посскорее, – сказал Горлум. – Посскорее и

пооссторожнее, а то как бы нашим хоббитам не провалиться к мертвецам и

не засветить еще по свечечке. Ступайте след в след за Смеагорлом! Не

смотрите на огоньки!

Он пополз куда-то вправо, в обход трясины, они старались не

отставать от него и тоже поневоле опустились на карачки. «Еще малость

поползаем – и будет не одна, а целых три препакостных горлумских

прелести, как на подбор!» – подумал Сэм.

Тропа кое-как отыскалась, и они двинулись через топь – то ползком, то

прыгая с зыбкой кочки на кочку: оступались, оскользались, шлепались в

черную смрадную жижу. Перемазались с головы до ног, и воняло от всех

троих, как из выгребной ямы.

В глухой ночной час они наконец миновали трясину и ступили на

твердую, хотя и не очень-то твердую, землю. Горлум шипел и шептался сам

с собой: видать, он был доволен. Верхнее чутье, особый нюх и

необычайная памятливость на очертания помогли ему выбраться к

нужному месту, а дальше он знал, как идти.