насквозь просверлил. Очень ему все это было сомнительно. Вроде бы

Горлум и вправду встревожился и старается помочь Фродо. Но Сэм-то

помнил, как он сам с собой разговаривал: ох, вряд ли без году неделя

воскресший Смеагорл одержал победу, да и в том разговоре не за ним

осталось последнее слово. Скорее уж, рассудил Сэм, Смеагорл и Горлум

(или, как он их называл про себя, Липучка и Вонючка) помирились и

договорились: оба одинаково не хотели, чтоб Фродо сцапали и Кольцо

досталось Врагу; оно куда вернее до поры до времени ошиваться возле

Фродо и поджидать случая – авось Вонючке удастся не мытьем, так

катаньем наложить лапу на свою «Прелесть». А насчет другого пути в

Мордор – это бабушка надвое сказала.

«Спасибо хоть, обоим невдомек, зачем хозяину в Мордор, – подумал

он. – Проведай они, что господин Фродо собрался угробить ихнюю

Прелесть, – ох, повело бы кота на мясо! Вонючка-то Врага до смерти

боится – тот его и отпустил вроде под зароком. Он бы нас мигом продал с

потрохами, чтоб самому не попасться, да и Прелесть свою уберечь от огня.

Я так дело понимаю. Хорошо бы, хозяин его толком обмозговал. Ума-то у

него палата, а вот что на уме – тут любой Скромби руками разведет.

Слишком уж он именно что добренький».

Фродо ответил Горлуму не сразу. Пока Сэм медленно, но верно

раздумывал и сомневался, он стоял и смотрел на черные утесы Кирит-

Горгора. Их ложбинка была на склоне невысокой горы, над овражиной у

мордорских стен, возле западной сторожевой башни. В утреннем свете

были отчетливо видны пыльные дороги-большаки от Ворот Мордора: одна

витками убегала на север, другая – восточная – терялась в туманах у

подножий Эред-Литуи, третья огибала башню, выныривала из ущельица

неподалеку от хоббитов с Горлумом, сворачивала к западным склонам

Эфель-Дуата, в их густую тень, и, уже не различимая глазом, угадывалась

вдоль берега Андуина, между горами и Великой Рекой.

Осматриваясь, Фродо заметил, что вся равнина Дагорлада словно

колышется. Повсюду двигались войска, большей частью скрытые за

болотными туманами и дымными пеленами. Сверкали шлемы и копья, по

дорогам с разных сторон двигались отряды конницы. Он вспомнил, что ему

открылось с Овида всего неделю назад – а казалось, прошли годы. И понял,

что надежда, на миг озарившая его сердце, была тщетной. Они слышали не

предбитвенные трубы, а приветственные фанфары. Не поднялись против

Черного Властелина из давно заросших травою могил опочившие во славе

воины Гондора; нет, это разноплеменное воинство с необъятного Востока

спешило на зов своего владыки: заночевали в одном-двух переходах от

Ворот и теперь стягивались к крепости, вливаясь в сонмище рабов Саурона.

И, точно вдруг поняв, что он одиноко стоит на виду у бесчисленных врагов,

что жизнь его висит на волоске, Фродо набросил на голову легкий серый

капюшон, спустился в ложбину и обратился к Горлуму.

– Смеагорл, – сказал он, – я еще раз доверюсь тебе. Видно, так надо: должно быть, мне суждено принимать помощь от тебя, от кого я меньше

всего ее ожидал, а ты осужден помогать мне во искупление прежних своих

злых умыслов. Пока что мне укорить тебя не в чем: ты достойно соблюдал

свое обещание. Достойно, говорю я, – прибавил он, оглянувшись на Сэма, –

ибо уже дважды мы были в твоей власти, но ты нас не тронул. И не

поддался соблазну похитить у меня то, что тебе так желанно. Смотри же, не

оплошай в третий раз! И помни, Смеагорл, ты в большой опасности.

– Да, да, хозяин! – сказал Горлум. – В ужасной опасности! У

Смеагорла все поджилки трясутся, но он не убегает. Он знает: надо помочь

добренькому хозяину.

– Я не о той опасности, которая грозит всем нам, – сказал Фродо. –

Угроза еще страшнее нависла над тобой. Ты поклялся Прелестью, как ты

называешь – не скажу что. Помни же: она, Прелесть, принудит тебя

сдержать клятву, но извратит ее тебе на погибель. Она уже ищет тебя

соблазнить. Ты сейчас невольно, по глупости открылся мне. «Отдай ее

обратно Смеагорлу», – сказал ты. Не повторяй этих слов! Изгони всякое

помышленье об этом! Ты никогда не получишь ее обратно. Но если

нечистая похоть осилит тебя – ты погиб. Обратно ты ее никогда не

получишь, Смеагорл, но если иного выхода не будет, то я надену твою