кореньев, ни лука, ни картох. Тут я кое-что потушил, сударь, и бульончик

имеется: подзаправьтесь малость. Из кружки, что ль, будете? А можно

прямо из кастрюльки, вот только остынет. Тарелок-то нет, все сикось-

накось.

Фродо зевнул и потянулся.

– Ты бы лучше отоспался, Сэм, – сказал он. – И костер здесь разводить

не надо бы. Но я правда жутко голодный. Хмм! – Он потянул носом. – Даже

отсюда пахнет. Что это ты состряпал?

– Да Смеагорл расщедрился, – сказал Сэм. – Отвалил нам парочку

крольчат; теперь небось локти кусает. Но к ним – ничегошеньки, спасибо

хоть нашлось чем приправить.

Они устроились поудобнее и принялись уплетать мясо из кастрюлек,

орудуя на пару ложкой и вилкой. Разломили и сжевали еще один путлиб –

словом, пир, да и только.

– Фью-уу! Горлум! – присвистнув, позвал Сэм. – Иди сюда!

Передумывай, пока не поздно. Отведай тушеной крольчатинки, тут еще

порядком осталось.

Но ответа не было.

– Делать нечего, придется доедать, – вздохнул Сэм. – Да он себя не

обидит: я думаю, пошел по свежатинку.

– И теперь уж давай поспи, – сказал Фродо.

– Я, так и быть, сосну, а вот вы, сударь, не дремлите. С ним надо ухо

востро. Он же все-таки наполовину Вонючка, ну, вы меня поняли, прежний

Горлум-лиходей, а сейчас вроде как больше, чем наполовину. Сперва-то он,

будьте уверены, меня попробует придушить. Худо мы с ним ладим, не

нравится ему Сэм, нет-ссс, моя прелесть, ссовсем не нравится.

Они подлизали кастрюльки, и Сэм пошел вниз к ручью мыть посуду,

домыл, встал на ноги и оглядел пригорок. Солнце как раз поднялось над

дымным облаком или туманным маревом – над вечно затененными горами

– и озарило золотистым светом дерева и лужайки. Вверху, над рощицей, вилась как нельзя более заметная под солнцем тонкая струйка сероватого

дыма. Он вздрогнул и понял, что это дымит его костерок, который он

толком не загасил.

– Хорош, нечего сказать! Вот недотепа! – пробурчал он и бегом

припустил назад, но вдруг остановился и насторожил уши. Свистнули –

или почудилось? Может, какая здешняя птица? А если свист, то не со

стороны, где Фродо. Тут раздался ответный свист, совсем уж с другой

стороны. Сэм помчался опрометью.

Оказалось, головешка подпалила кучку папоротника возле костра, и

затлелась подсохшая трава. Он поспешно вытоптал огонь, разбросал золу и

завалил очажок дерном. И пополз к Фродо.

– Слышали свист и потом ответный? – спросил он. – С минуту-другую

назад? Хорошо бы это были птицы, да что-то не похоже: скорее

перекликаются по-птичьи. А тут еще мой костерок дымить вздумал!

Стрясется из-за меня беда – никогда себе этого не прощу, ежели нас сразу

не укокошат!

– Чшшш! – шепнул Фродо. – Кажется, голоса.

Хоббиты мигом увязали и навьючили котомки, отползли подальше в

заросли и притаились.

Теперь уж не стало сомнений, что это голоса: негромкие, осторожные,

но близкие, все ближе и ближе. Внезапно кто-то сказал совсем рядом:

– Вот след костра! Дым отсюда шел. Далеко он убежать не мог:

должно быть, засел в папоротниках. Сейчас мы его словим, как кролика, и

разберемся, что это за птица!

– И вытянем из него всю подноготную! – отозвался другой голос.

Четыре человека вошли в заросли с разных сторон. Бежать было

некуда, прятаться поздно: Фродо и Сэм вскочили на ноги и стали спина к

спине, выхватив мечи.

Но ловчие были изумлены куда больше, чем дичь. Четыре рослых

воина остановились как вкопанные. Двое держали в руках копья с

широкими светлыми жалами. У других двоих были луки в человеческий

рост и колчаны с длинными зеленоперыми стрелами. Мечи при бедре у

каждого; пятнистое буро-зеленое облаченье, видимо, служило для

маскировки, затем же зеленые рукавицы, зеленые капюшоны и повязки на

лицах. Видны были одни глаза, ясные и яркие. Фродо сразу припомнился

Боромир: эти люди походили на него ростом, статью и речью.

– Кого искали, того не нашли, – сказал один. – А кого мы нашли?

– Это не орки, – сказал другой, отпустив рукоять меча, за которую

взялся при виде Терна в руке Фродо.

– Может, эльфы? – неуверенно вымолвил третий.

– Нет! Это не эльфы, – заметил четвертый, самый высокий и, судя по

осанке, их предводитель. – Эльфы больше в Итилию не заходят. К тому же,

как известно, эльфы – народ дивной красоты.

– Видать, мы вас своей красотой не удивили, – сказал Сэм. – Спасибо