будет он назван, в почете у нас не бывал; от века славилось древней

мудростью и блистало гордой красой, двойным наследием Заокраинного

Запада, великое княжество потомков Элендила Прекрасного. Оно и поныне

сверкает отблесками былой славы. Но гордыня подточила Гондор:

в надменном слабоумии властители его мнили, будто Враг унялся навеки, изгнанный и недобитый Враг.

Смерть витала повсюду, ибо нуменорцы, как и прежде, в своем

древнем царстве, оттого и погубленном, чаяли земного бессмертия. Князья

воздвигали гробницы пышней и роскошней дворцов; имена пращуров в

истлевших свитках были слаще их уху, нежели имена сыновей. Бездетные

государи восседали в древних чертогах, исчисляя свое родословие;

в тайных покоях чахлые старцы смешивали таинственные эликсиры,

всходили на высокие холодные башни и вопрошали звезды. У последнего

князя в колене Анариона не было наследника.

Зато наместники оказались дальновиднее и удачливее. Мудро

рассудив, они пополнили свои рати крепкими поморами и стойкими

горцами Эред-Нимрайса. И примирились с горделивыми северянами,

вечной грозою тамошних пределов, народом, исполненным неистовой

отваги, нашими дальними родичами, в отличие от восточных дикарей и

свирепых хородримцев.

И во дни Кириона, Двенадцатого Наместника (мой отец – двадцать

шестой), они явились к нам на подмогу, и в жестокой битве на Келебранте

наголову разгромили вторгшиеся с севера полчища наших врагов. Мы их

зовем мустангримцами, коневодами-наездниками; им был дарован навечно

дотоле пустынный степной край Клендархон, который стал с той поры

называться Ристанией. А они учинились нашими верными союзниками, не

раз приходили нам на выручку и взяли под охрану северные наши пределы

и Врата Ристании.

У нас они переняли то, что пришлось им по нраву, их государи

научаются нашему языку, однако большей частью они держатся обычая

предков, верны живым преданиям и сохраняют свое северное наречие. Они

нам полюбились – рослые мужи и стройные девы, равные отвагою,

крепкие, золотоволосые и ясноглазые; в них нам видится юность рода

человеческого, отблеск Предначальных Времен. Наши законоучители

говорят, будто мы с ними принадлежим к одному древнему Клану,

породившему нуменорцев; но они происходят не как мы, от Хадора

Златовласого, Друга Эльфов, а от его сынов, которые не откликнулись на

зов в начале Второй Эпохи и не уплыли за Море в Нуменор.

А надо вам сказать, что от истоков своих род людской, согласно нашим

священным преданиям, делится на три Клана: Вышний, Люди Западного

Света, нуменорцы; Средний, Люди Сумерек, как мустангримцы и их

сородичи, поныне обитающие на Севере; и Отступный, Люди Тьмы.

Ныне, однако, мустангримцы во многом уподобились нам: нравы их

смягчились, и ремесла стали искусствами; мы же, напротив, сделались им

подобны и Вышними больше именоваться не можем. Мы опустились в

Средний Клан, мы теперь Люди Сумерек, сохранившие память иных

времен. Ибо, как и мустангримцы, мы ценим превыше всего воинскую

доблесть и любим бранную потеху; правда, и сейчас воину положено знать

и уметь многое помимо ремесла убийцы; но все же воин, а не кто другой, у

нас в особом почете. Да в наши дни иначе и быть не может. Таков и был

брат мой Боромир: искусный и отважный военачальник, и высший почет

стяжал он у нас в Гондоре. В доблести он не имел равных: давно уж в

Минас-Тирите не было среди наследников престола столь закаленных,

могучих и неустрашимых ратников. И впервые так громозвучно трубил

Большой Рог. – Фарамир вздохнул и замолк.

* * *

– Почему-то у вас, сэр, об эльфах не было речи, – сказал Сэм,

расхрабрившись. Он заметил, что Фарамир отзывается об эльфах очень

почтительно, и это еще более, чем его учтивость, обходительность, вкусная

трапеза и крепкое вино, расположило к нему Сэма и усыпило его

подозрения.

– Поистине ты прав, господин Сэммиум, – сказал Фарамир, – но я

немногое знаю об эльфах. Ты попал в точку: и в этом мы изменились не к

лучшему, став из нуменорцев средиземцами. Как ты, быть может, знаешь, раз Митрандир был твоим спутником и тебе случалось беседовать с

Элрондом, Эдайны, прародители нуменорцев, бились бок о бок с эльфами в

первых войнах: за это и было им наградой царство посреди морей, вблизи