Блаженного Края. Но когда в Средиземье пала тьма, людей развели с

эльфами козни Врага, и с течением времени они расходились все дальше, шли разными путями. Ныне люди опасаются эльфов, не доверяют им,

ничего о них толком не зная. И мы, гондорцы, не лучше других, подобны

тем же ристанийцам: они, заклятые враги Черного Властелина, чураются

эльфов и рассказывают про Золотой Лес страшные сказки.

Но все же есть среди нас и такие, кто с эльфами в дружбе, кто иной раз

втайне пробирается в Лориэн; редко они оттуда возвращаются. Я не из них:

я думаю, нынче гибельно для смертных водиться с Перворожденными.

Однако я завидую тебе, что ты разговаривал с Белой Владычицей.

– Владычица Лориэна! Галадриэль! – воскликнул Сэм. – Эх, видели бы

вы ее, сэр, ну глаз оторвать нельзя. Я-то простой хоббит, мое дело –

садовничать, а выше головы, сэр, сами понимаете, не прыгнешь, и по части

стихов я не очень – не сочинитель, ну там, знаете, иногда приходится, смешное что-нибудь, песенку или в этом роде, но настоящих стихов

сочинять сроду не стану, – словом, куда мне о ней рассказывать, тут петь

надо, это вам нужен Бродяжник, ну Арагорн то есть, или старый господин

Бильбо, те запросто могут. А все ж таки хотелось бы и мне про нее

сочинить песню. Ну и красивая же она, сэр! Не налюбуешься! То, знаете, она как стройное дерево в цвету, а то вроде беленького амариллиса,

ветерком ее колышет. Кремень, да и только – и мягче лунного света. Теплее

солнышка, а холодна – что мороз в звездную ночь! Гордая, величавая –

чисто гора в снегу, а веселенькая, как девчонка в ромашковом венке. Ну вот,

у меня, конечно, чепуха выходит, я все не о том.

– Да, видно, она и в самом деле прекрасна, – сказал Фарамир. –

Гибельная это прелесть.

– Да я бы не сказал «гибельная», – возразил Сэм. – По-моему, люди

сами носят в себе свою гибель, приносят ее в Кветлориэн и удивляются –

откуда, мол, взялась? Не иначе наколдовали! Ну как – может, и гибельная,

сильная она уж очень. Об эту ее красоту – какая там прелесть! – можно

расшибиться вдребезги, что твой корабль о скалу, или потонуть из-за нее, что хоббит в реке. Только ведь ни скала, ни река не виноваты, верно? Вот и

Боро… – Он запнулся и покраснел.

– Да? «Вот и Боромир» – хотел ты сказать? – спросил Фарамир. –

Договаривай! Он что, тоже принес с собой свою гибель?

– Да, сэр, уж вы извините, даром что витязь витязем, тут что и

говорить! Но вы в общем-то сами почти догадались. А я аж от Раздола

следил за Боромиром в оба глаза – не то чтобы что-нибудь, а мне ж хозяина

беречь надо, – и я вам так скажу: в Лориэне он увидел и понял то, что я уж

давно раскумекал, – понял, чего он хочет. А он с первого же мига захотел

Кольцо Врага!

– Сэм! – в ужасе воскликнул Фродо. Он пребывал в раздумье и

очнулся слишком поздно.

– Батюшки! – вымолвил Сэм, побелев как стена и вспыхнув как мак. –

Опять двадцать пять! «Ты бы хлебало ногой, что ли, затыкал», – сколько

раз говорил мне мой Жихарь, и дело говорил. Ах ты, морковка с

помидорами, да что ж я натворил!

Послушайте меня, сэр! – обратился он к Фарамиру, призвав на помощь

всю свою храбрость. – Вы не имеете права обидеть хозяина за то, что у

него остолоп-слуга. Вы красиво говорили, тем более про эльфов, а я и уши

развесил. Но ведь, как говорится, из словес хоть кафтан крои. Вы вот себя

на деле покажите.

– Да уж, придется показать, – очень тихо проговорил Фарамир со

странной улыбкой. – Вот, значит, ответ сразу на все загадки! Кольцо

Всевластья – то, что, как мнили, навсегда исчезло из Средиземья! Боромир

пытался его отобрать – а вы спаслись бегством? Бежали, бежали и

прибежали ко мне! Заброшенная страна, два невысоклика, войско под моим

началом и под рукой – Кольцо из Колец! Так покажи себя на деле, Фарамир,

воевода Гондора! Ха! – Он поднялся во весь рост, суровый и властный, серые глаза его блистали.

Фродо и Сэм вскочили со скамеек и стали рядом к стене, судорожно

нащупывая рукояти мечей. В пещере вдруг сделалось тихо: все люди разом

умолкли и удивленно глядели на них. Но Фарамир сел в кресло и тихонько

рассмеялся, а потом вдруг заново помрачнел.

– Бедняга Боромир! Какое тяжкое испытание! – сказал он. – Сколько

горя вы мне принесли, два странника из дальнего края, со своей