Он, конечно, владел Кольцом много лет и много раз надевал его. Оно

впечаталось в его жизнь, и отпечаток изгладится не скоро – лучше бы оно

больше не попадалось ему на глаза. Не попадется – и он, быть может, проживет без него еще очень долго, ибо это легче, чем расстаться с ним. А

расстался он с ним по собственной воле, вот что самое главное. Нет, за

Бильбо я спокоен – с тех пор как он ушел, оставил Кольцо. Теперь твой

черед и твой ответ.

А ты меня очень тревожишь – ты и все вы, милые, глуповатые,

бестолковые хоббиты. Большая будет потеря для мира, если мрак поглотит

Хоббитанию, если все ваши потешные олухи – Бобберы, Дудстоны,

Булкинсы, Толстобрюхлы и прочие, не говоря уж о чудесных чудаках

Торбинсах, станут жалкими трусами и темными подлецами.

Фродо поежился.

– С чего это мы станем трусами да подлецами? – спросил он. – И кому

нужны такие подданные?

– Всеобщему Врагу, – мрачно ответил Гэндальф. – Хотя, по правде-то

говоря, доныне хоббиты ему и на ум не приходили – доныне, заметь!

Скажи за это спасибо судьбе. Но отныне Хоббитания в опасности. Вы ему

не нужны – у него хватает рабов, но теперь он вас не забудет. А мерзкие

рабы-хоббиты ему приятнее, чем хоббиты веселые и свободные. К тому же

он озлоблен на вас, и месть его будет страшна.

– Месть? – удивился Фродо. – А за что же мстить? Ну хоть убей, не

понимаю, при чем тут Бильбо, я и наше Кольцо.

– Как это при чем? – нахмурился Гэндальф. – Ты, видно, чего-то не

уразумел; впрочем, сейчас поймешь. Я и сам прошлый раз еще не был

уверен, но теперь-то все разъяснилось. Дай-ка мне Кольцо.

Фродо вынул Кольцо из брючного кармана и, сняв его с цепочки,

прикрепленной к поясу, нехотя подал магу. Кольцо оттягивало руку, словно

оно – или сам Фродо, или оба вместе – почему-то не хотело, чтобы его

коснулся Гэндальф.

Маг осторожно принял его. Кольцо было из чистого червонного

золота.

– Какие-нибудь знаки на нем есть? – спросил Гэндальф.

– Никаких, – ответил Фродо. – На нем нет ни царапины, его словно

никто никогда не носил.

– Так смотри!

И к удивленью, если не к ужасу Фродо, маг вдруг швырнул Кольцо в

огонь. Фродо вскрикнул и схватил щипцы, но Гэндальф удержал его.

– Подожди! – повелительно сказал он, метнув на Фродо суровый

взгляд из-под седых бровей.

Кольцо не плавилось. Вскоре Гэндальф поднялся, опустил шторы и

задернул занавески. Тихая комната помрачнела, и только щелканье ножниц

Сэма доносилось из сада. Маг пристально смотрел в огонь, потом нагнулся,

ухватил Кольцо щипцами и ловко вынул его из угольев. Фродо перевел

дыхание.

– Оно холодное, – объявил Гэндальф. – Возьми!

Ладонь Фродо дрогнула под нежданной тяжестью.

– Возьми пальцами! – приказал Гэндальф. – И посмотри!

Фродо взял и увидел тонкую, тончайшую резьбу изнутри и снаружи

Кольца. Оно было словно испещрено легким огнем, ярким, но каким-то

туманным, проступившим из глубины.

– Мне непонятны эти огненные буквы, – сказал Фродо дрожащим

голосом.

– Тебе непонятны, – откликнулся Гэндальф, – зато мне понятны.

Старинные руны эльфов, а язык мордорский. Я не хочу, чтобы он звучал

здесь. На всеобщий язык надпись можно перевести так:

А одно – Всесильное – Властелину Мордора,

Чтоб разъединить их всех, чтоб лишить их воли

И объединить навек в их земной юдоли…

Это строки из памятного одним эльфам стихотворного заклинания:

Три Кольца – премудрым эльфам – для добра их гордого,

Семь Колец – пещерным гномам – для труда их горного,

Девять – людям Средиземья – для служенья черного

И бесстрашия в сраженьях смертоносно твердого,

А Одно – всесильное – Властелину Мордора,

Чтоб разъединить их всех, чтоб лишить их воли

И объединить навек в их земной юдоли

Под владычеством всесильным Властелина Мордора.

Гэндальф глубоко вздохнул и медленно проговорил:

– Твое Кольцо – Кольцо Всевластья, которому покорны остальные

девятнадцать. Кольцо, утраченное много лет назад в ущерб власти Врага.

Оно ему нужно больше всего на свете – и он не должен его получить!

Фродо сидел молча и неподвижно, сжавшись от страха, словно его

окутала холодом и тьмою черная туча с востока.

– Так это – Вражье Кольцо? – пролепетал он. – Да как же, да зачем же

оно ко мне попало?

– А! – сказал Гэндальф. – Это очень долгая история. Началась она в те