пробивались

глянцевитые молодые ростки. Нигде ни зверя, ни птицы, но Горлум

испугался открытых мест, и они, пригибаясь, перебегали из тени в тень.

Уже в полумраке вышли они на опушку и уселись под старым

шишковатым дубом, чьи змеистые корни торчали над сыпучим обрывом.

Перед ними расстилалась тусклая глубокая долина; на дальней ее стороне

снова густел и тянулся на юг серо-голубой лес в дымчатом полумраке.

Справа, далеко на западе, розовели в закатных огнях кряжи Белогорья.

Слева застыла тьма: там возвышались утесистые стены Мордора, и туда, сужаясь от Великой Реки, вклинивалась долина. По дну ее бежал поток, и

его ледяной голос нарушал глухое безмолвие; подле него беловатой лентой

вилась дорога, теряясь в исчерна-серой мгле, не тронутой ни отблеском

заката. Фродо почудилось, будто он различает у берега Андуина как бы на

плаву в тумане верхушки и шпили высоких разрушенных башен. Он

обернулся к Горлуму.

– Ты знаешь, где мы сейчас?

– Да, хозяин. Это опасные места. Дорога от Лунной Башни к

развалинам города на берегу реки. Мерзкие развалины, там полным-полно

врагов. Не надо было слушать людей. Хоббиты далеко отошли от тропы.

Сейчас нужно идти на восток, туда, наверх, – он махнул жилистой рукой в

сторону мрачных гор. – А по дороге идти нельзя, нет-нет! Ее посылают

стеречь страшных людей из Башни.

Фродо поглядел на дорогу. Она, безлюдная и пустынная, вела в туман,

к заброшенным руинам. Но было зловещее чувство, будто по ней и в самом

деле проходят существа, незримые глазу. Фродо, зябко передернувшись,

снова взглянул на дальние шпили, тонувшие в сумерках, и словно заново

услышал леденящий плеск реки, голос Моргулдуина, отравленного потока

из логовины призраков.

– Как же нам быть? – сказал он. – Шли мы долго, прошли много.

Может быть, пока не будем выходить из леса, спрячемся где-нибудь и

переночуем?

– Незачем прятаться в темноте, – сказал Горлум. – Днем пусть

прячутся хоббиты, да, днем.

– Да ладно тебе! – сказал Сэм. – Отдохнуть-то все равно надо, хоть до

полуночи, а потом уж потащимся в темноте, коли ты и правда дорогу

знаешь.

Горлум нехотя согласился, и они побрели вслед за ним назад по

бугристой опушке, забирая к востоку. Он опасался ночевать на земле так

близко от страшной дороги, и они надумали забраться в развилину

огромного падуба, под густую сень пучка ветвей: устроились скрытно и

уютно, а уж темно было хоть глаз выколи. Фродо и Сэм глотнули воды и

поели хлеба с сушеными фруктами; Горлум тут же свернулся и заснул.

Хоббиты глаз не смыкали.

* * *

Проснулся Горлум, должно быть, немного за полночь: они вдруг

увидели два бледных, мерцающих огня. Он вслушался и принюхался;

хоббиты давно заметили, что так он определял время ночью.

– Мы отдохнули? Мы хорошо поспали? – спросил он. – Тогда пошли.

– Не отдохнули и не поспали, – проворчал Сэм. – Надо, так идем.

Горлум спрыгнул с дерева сразу на карачки, хоббиты медленно слезли.

Он повел их вверх по склону на восток. Стемнело так, что они чуть не

наталкивались на деревья. Идти в темноте по буеракам было трудновато, но

Горлума это не смущало. Он вел их сквозь кустарник и заросли куманики,

огибал глубокие овраги; иногда они спускались в темные кустистые

ложбинки и выбирались оттуда, а восточные скаты становились все круче.

Оглянувшись на первом привале, они увидели, что лес остался далеко

внизу, он лежал огромной тенью, словно сгустившаяся темнота. Темень

еще гуще наползала с востока, и меркли без следа крохотные мутные

звездочки. Потом из-за длинной тучи выглянула заходящая луна в мутно-

желтой поволоке.

Наконец Горлум обернулся к хоббитам.

– Скоро день, – сказал он. – Надо хоббитцам поторопиться. Здесь днем

нельзя на открытых местах, совсем нельзя. Скореиньки!

Он пошел быстрее, и они еле поспевали за ним. Началась большая

круча, заросшая утесником, черникой и низким терном; то и дело

открывались обугленные прогалы, следы недавнего огня. Наверху утесник

рос сплошняком: высокий, старый и тощий понизу, он густо ветвился и

осыпан был желтыми искорками-цветками с легким пряным запахом.

Хоббиты, почти не пригибаясь, шли между шиповатых кустов по колкой

мшистой подстилке.

Остановились на дальнем склоне горбатого холма и залезли отдохнуть