сон Фродо лежал головой у него на коленях, его бледный лоб прикрывала

смуглая Сэмова рука, другая покоилась на груди хозяина. Лица у обоих

были ясные.

Горлум поглядел на них, и его голодное, изможденное лицо вдруг

озарилось странным выражением. Хищный блеск в глазах погас; они

сделались тусклыми и блеклыми, старыми и усталыми. Его передернуло,

точно от боли, и он отвернулся, глянул в сторону перевала и покачал

головой едва ли не укоризненно. Потом подошел, протянул дрожащую руку

и бережно коснулся колена Фродо – так бережно, словно погладил. Если бы

спящие могли его видеть, в этот миг он показался бы им старым-престарым

хоббитом, который заждался смерти, потерял всех друзей и близких и едва-

едва помнил свежие луга и звонкие ручьи своей юности, – измученным, жалким, несчастным старцем.

Но от его прикосновения Фродо шевельнулся и тихо вскрикнул во сне,

а Сэм тут же открыл глаза и первым делом увидел Горлума, который «тянул

лапы к хозяину»: так ему показалось.

– Эй ты! – сурово сказал он. – Чего тебе надо?

– Ничего, ничего, – тихо отозвался Горлум. – Добренький хозяин!

– Добренький-то добренький, – сказал Сэм. – А ты чего мухлюешь,

старый злыдень, где ты пропадал?

Горлум отпрянул, и зеленые щелки засветились из-под его тяжелых

век. Он был вылитый паук – на карачках, сгорбился, втянул голову, глаза

так и торчали из глазниц. Невозвратный миг прошел, словно его и не было.

– Мухлюешь, мухлюешь! – зашипел он. – Хоббиты всегда такие

вежливенькие, да-ссс. Сславненькие хоббитцы! Смеагорл привел их к

тайному проходу, о нем никто-никто не знает. Он устал, ему пить хочется,

да, очень хочется пить, а он ходит, рыщет, тропки ищет – вернется, и ему

говорят: мухлюешь, мухлюешь. Хорошенькие у него друзья, да, моя

прелесть, очень хорошенькие.

Сэм немного устыдился, но доверчивей не стал.

– Ну прости, – сказал он. – Ты уж прости, со сна еще и не то скажешь,

а спать-то мне ох не надо бы, вот я и сгрубил малость. Хозяин вон как

устал, я ему говорю: вздремните, мол, я постерегу, а оно вишь ты как

вышло. Прости. А пропадал-то где?

– Мухлевал, – сказал Горлум, и глаза его налились зеленым

мерцанием.

– Ну как знаешь, – сказал Сэм, – тебе виднее. Не так уж я небось и

ошибся. Ладно, теперь нам надо как-нибудь втроем смухлевать. Сколько

времени-то? Еще сегодня или уже завтра?

– Уже завтра, – сказал Горлум. – Уже завтра было, когда хоббиты

заснули. Спать здесь нельзя, спать опасно – и бедненький Смеагорл

стережет их и мухлюет.

– Вот прицепился к словечку, – сказал Сэм. – Хватит тебе. Бужу

хозяина. – Он бережно отвел волосы со лба Фродо и, склонившись к нему,

тихо проговорил: – Проснитесь, сударь! Проснитесь!

Фродо пошевелился, открыл глаза и улыбнулся, увидев над собой лицо

Сэма.

– Не рано будишь, а, Сэм? – спросил он. – Темно ведь еще!

– Да здесь всегда темно, – сказал Сэм. – Горлум вернулся, сударь, и

говорит, что нынче уже завтра, надо идти. Постараемся напоследок-то.

Фродо глубоко вздохнул и сел.

– Да, напоследок! – сказал он. – Привет, Смеагорл! Нашел себе что-

нибудь поесть? Отдохнул?

– Смеагорлу некогда есть и отдыхать, – сказал Горлум. – Он мухлюет,

он мухляк.

Сэм цокнул языком, но сдержался.

– Не обзывай сам себя, Смеагорл, – сказал Фродо. – Это очень

неразумно, даже если заслуженно.

– Смеагорл сам себя не обзывает, – сказал Горлум. – Его обзывает

лассковый господин Сэммиум, такой умненький хоббит.

Фродо поглядел на Сэма.

– Да, сударь, – сказал Сэм. – Было дело: я чего-то всполошился со сна,

а он тут как тут. Я попросил у него прощенья, но, похоже, зря.

– Нашли время ссориться, – сказал Фродо. – Вот ты и довел меня до

места, Смеагорл. Дальше ведь мы и сами пройдем, верно? Куда идти,

понятно, перевал на виду, и если там нет ничего мудреного, то ты свое дело

сделал, исполнил, что обещал, и ты свободен: иди куда знаешь, только не к

вражеским слугам, ешь, отдыхай. Будет тебе и награда – не от меня, так от

тех, кто меня помнит.

– Нет, нет, еще нет, – заскулил Горлум. – Пройдут они дальше сами?

Нет еще, не пройдут. Переход трудный. Смеагорлу нужно идти с ними: ни

поесть, ни поспать, ничего ему нельзя. Пока еще нет.

Глава IX

Логово Шелоб

Может, и правда был день, как сказал Горлум, но хоббиты ничего

дневного не заметили: только небо подернулось дымной мутью, чернота