Глухоманье, на берегу Великой Реки Андуина жил искусный и тихий

народец, похожий на брендидуимских хоббитов. Они плели тростниковые

челны и плавали по Реке, ибо любили ее. Была среди них почтенная семья,

большая и зажиточная; а главенствовала в ней суровая и приверженная

древним обычаям бабушка. Самый ловкий и пытливый из этой семьи

звался Смеагорлом. Все ему надо было знать: он нырял в омуты,

подкапывался под зеленые холмы, добирался до корней деревьев, но не

подымал глаз к вершинам гор, древесным кронам и цветам, раскрытым в

небеса, – взгляд его был прикован к земле.

Был у него приятель по имени Деагорл, такой же остроглазый, но не

такой сильный, хитрый и шустрый. Однажды они отправились на лодке

вниз к Ирисной Низине и заплыли в заросли лиловых ирисов да пышных

камышей. Смеагорл выпрыгнул на берег и пошел рыскать по лугу, а

Деагорл удил, оставшись в лодке. Вдруг клюнула большая рыба и рывком

стащила его за собою под воду. Заметив на дне что-то блестящее, он

выпустил леску, набрал в грудь побольше воздуху, нырнул и черпнул

горстью.

Вынырнул он с водорослями в волосах и пригоршней ила в руке,

отдышался и поплыл к берегу. С берега окунул руку в воду, обмыл грязь, и

– смотри пожалуйста! – на ладони у него осталось прекрасное золотое

кольцо: оно дивно сверкало на солнце, и Деагорл радостно любовался им.

Сзади неслышно подошел Смеагорл.

– Отдай-ка его нам, миленький Деагорл, – сказал Смеагорл, заглядывая

через плечо приятеля.

– Это почему же? – удивился Деагорл.

– А потому, что у нас, миленький, сегодня день рождения, и мы хотим

его в подарочек, – отвечал Смеагорл.

– Ишь ты какой, – сказал Деагорл. – Был тебе уже от меня сегодня

подарочек, небось не пожалуешься. А это я для себя нашел.

– Да как же, миленький, да что ты, да неужели же? – проворковал

Смеагорл, вцепился Деагорлу в горло и задушил его – Кольцо было такое

чудное и яркое.

Он взял Кольцо и надел его на палец.

Никто не узнал, что случилось с Деагорлом: он принял смерть далеко

от дома, и тело его было хитро запрятано. А Смеагорл вернулся один, пробравшись домой невидимкой, ибо, когда владелец Великого Кольца

надевает его, он становится незримым для смертных. Ему очень

понравилось исчезать: мало ли что можно было эдак натворить, и он много

чего натворил. Он стал подслушивать, подглядывать и пакостничать.

Кольцо наделило его мелким всевластьем: тем самым, какое было ему по

мерке. Родня чуралась его (когда он был видим), близкие отшатнулись. Его

пинали, а он кусался. Он привык и наловчился воровать, он ходил, и

бормотал себе под нос, и все время злобно урчал: горлум, горлум, горлум…

За это его и прозвали Горлум; всем он был гадок, и все его гнали, а бабушка

и вовсе запретила ему возвращаться в нору.

Так и бродил он в одиночестве, хныкал, урчал, ворчал и сам себе

жаловался, какие все злые. Плача и сетуя, добрел он до горного холодного

потока и пошел вверх по течению. Невидимыми пальцами ловил он речную

рыбу и ел ее живьем. Однажды было очень жарко, он склонился над

омутом, ему жгло затылок, а вода нестерпимо блестела. Ему это было

странно: он совсем позабыл, что на свете есть солнце. А когда вспомнил, поднял кулак и погрозил солнцу.

Потом он глаза опустил и увидел Мглистые горы, из которых

пробивался источник. И вдруг подумал: «Ах, как прохладно и темно под

этими скалами! Солнце не будет на нас там глазеть. Горы тоже пускают

корни, у них есть свои тайны, и тайны эти будем знать только мы».

Ночной порою он поднялся в горы, нашел пещеру, из которой сочился

темный поток, и червем заполз в каменную глубь, надолго исчезнув с лица

земли. И Кольцо вместе с Горлумом поглотила первозданная тьма, так что

даже тот, кто его выковал, хоть и стал могуч пуще прежнего, но был о нем в

неведении.

– Подожди, ты сказал – Горлум? – вскричал Фродо. – Как Горлум? Это

что, та самая тварь, на которую наткнулся Бильбо? Как все это мерзко!

– По мне, это не мерзко, а горько, – возразил маг, – ведь такое могло бы

случиться и кое с кем из хоббитов.

– Ни за что не поверю, что Горлум сродни хоббитам, – отрезал

Фродо. – Быть этого не может!

– Однако это чистая правда, – заметил Гэндальф. – О чем другом, а о

происхождении хоббитов я знаю побольше, чем вы сами. Даже из рассказа