кровь замерзала в жилах. Ну нет – он вскочил на ноги. Пропадай все

пропадом, грош цена всем его доводам; сомненья и страхи как рукой сняло.

Он твердо понял, где его место: рядом с хозяином, живым или мертвым, а

почему да зачем – не важно. И он сбежал по лестнице и помчался тропою к

Фродо.

«Сколько их там? – думал он. – Из башни тридцать-сорок, не меньше,

да снизу столько же, а то и побольше. И сколько ж я их успею перебить?

Голубой клинок они заметят и раньше ли, позже ли одолеют меня. Хорошо

бы когда-нибудь сложили песню: «Как Сэммиум погиб на перевале,

защищая тело хозяина». Да нет, какая песня. Кольцо найдется, и песен

больше не будет. Что ж, нет так нет, а мое место – возле господина Фродо.

Должны они это понять – и Элронд, и Совет, и все они, великие и мудрые:

просчитались они. Из меня Хранителя не выйдет – я только вместе с

господином Фродо».

Что-то орков не видать в этой мути. Прежде он как-то перемогался, а

теперь вдруг разом устал так, что впору копыта отбрасывать. Не бежит, а

еле тащится, и тропе конца нет. Да куда же они все подевались – вот

проклятый туман!

Ага, вон они! Еще далеко, ух ты, как далеко. Столпились, а некоторые

рыщут кругом, следы вынюхивают. Он силился побежать.

– Ну давай, давай, Сэм! – торопил он себя. – А то опять прохлопаешь,

что тогда? – Он нащупал рукоять меча. Сейчас он его выдернет из ножен

и…

Дико загалдели, заржали, загоготали, поднимая тело с земли:

– Раз-два, взяли! Эй ты, рыло! Оп! Оп!

И начальственный окрик:

– Шагом марш, поровнее! Напрямую к Нижним Воротам! Сегодня

Она, похоже, не вылезет. – И целая свора сорвалась с места. Четверо

посредине несли тело на плечах. – Го-гой!

Всё: убежали, унесли тело Фродо, теперь уж их не догнать; но он не

останавливался. Орки исчезли в проходе: четверка с телом впереди, задние

устроили толчею. Сэм подоспел – и обнажил меч, полыхнувший голубым

пламенем, но его никто не заметил, и последний орк скрылся в зияющей

дыре.

Он постоял, держась за сердце, и немного отдышался. Потом отер

рукавом с лица копоть, пот и слезы.

– Гадина проклятая! – сказал он и нырнул в смрадную темноту.

Теперь темнота была не такая черная: просто он из туманной мглы

окунулся в густой туман. Усталость его возрастала, но и упорства

прибавилось. Вроде бы и невдалеке плясали огоньки факелов, но, как он ни

спешил, догнать их не удавалось. Орки – ходоки быстрые, а уж этот-то

переход они знали назубок: как ни страшились они Шелоб, а иного пути, кроме самых окольных и запретных, от Мертвой Крепости до сторожевой

башни не было. Когда проделали главный проход и зачем вырубили тот

круглый отсек, где Она облюбовала берлогу, – этого никто не знал, но

обходных туннельчиков наделали видимо-невидимо: бегать-то мимо Шелоб

приходилось по сто раз на дню. Нынче бежать было недалеко – потайным

боковым ходом к подбашенной скале. Полные злорадного ликования – не

без добычи! – на бегу они чисто по-оркски орали и переругивались. Сэм

слышал их грубые голоса, точно ржавый скрежет в мертвенном воздухе:

громче и ближе всех говорили между собой два вожака, замыкавшие

шествие.

– Унял бы ты своих долбаков, Шаграт, – буркнул один. – Вот щас

Шелоб как выскочит!

– Не воняй, Горбаг! Твои не меньше галдят! – огрызнулся другой. –

Дай ребятам подурачиться. Шелоб нынче квелая, авось не выскочит. На

гвоздь Она, что ли, напоролась, не знаю, и утешать не побегу. Видал, как

все запакощено аж до поганой Ее берлоги? Да коли сто раз сошло, сойдет и

в сто первый, пусть их поржут. Опять же везуха: в Лугбурзе будут

довольны.

– Сказанул: в Лугбурзе! С чего бы это: подумаешь, какой-то

эльфийский недомерок. Особо опасный, что ль?

– Не знаю, глазами поглядеть надо.

– А-а-а! Сам, стало быть, не знаешь, в чем дело, из-за чего сыр-бор?

Ну да, у них там наверху все тайны да секреты, где нам, дуракам. А я тебе

по секрету вот что скажу: на самом верху те же портачи сидят, даже еще

хуже.

– Ч-ш, Горбаг! – Шаграт так понизил голос, что и болезненно чуткий

слух Сэма едва улавливал слова. – Портачи-то они портачи, а глаза и уши у

них повсюду, и мои огольцы всегда на стреме, было б что доносить. А они

там сротозейничали, это точно. Недаром назгулы, сам говоришь, места себе

не находят, в Лугбурзе тоже переполох. Что-то у них чуть не сорвалось.