Наутро по светлому небу плыли высокие, легкие облака; веял

западный ветер. Леголас и Гимли встали рано и отпросились в город

повидаться с Мерри и Пином.

– Спасибо хоть они живы, – проворчал Гимли, – а то все-таки обидно

было бы: ну и набегались же мы по их милости!

Эльф и гном рука об руку вошли в Минас-Тирит, и встречные

дивились таким невиданным и непохожим спутникам: прекраснолицый,

легконогий Леголас звонко распевал утреннюю эльфийскую песню, а

Гимли чинно вышагивал, поглаживая бороду и озираясь.

– Вот здесь недурная кладка и камень хорош, – говорил он,

разглядывая стены, – а там вон никуда не годится, и улицы проложены без

понятия. Когда Арагорн взойдет на престол, пришлем ему сюда наших

подгорных каменщиков, и они так ему отделают город, что любо-дорого

будет посмотреть.

– Садов им здесь не хватает, – заметил Леголас. – Что ж так: один

голый камень, а живой зелени почти нету. Если Арагорн взойдет на

престол, наши лесные эльфы насадят здесь вечнозеленые деревья и

разведут певчих птиц.

Наконец они явились к князю Имраилю, и Леголас, взглянув на него,

низко поклонился, ибо распознал в нем потомка эльфов.

– Привет тебе, господин! – сказал он. – Давным-давно покинула

Нимродэль лориэнские леса, однако же, как я вижу, не все, кто был с нею,

уплыли на запад из Амротской гавани.

– Да, многие остались, если верить нашим преданьям, – сказал князь, –

но с незапамятных времен не забредали сюда наши дивные сородичи.

Глазам не верю: эльф в Минас-Тирите, в годину войны и бедствий! Что

тебя сюда привело?

– Я – один из тех Девяти, что вышли из Имладриса во главе с

Митрандиром, – сказал Леголас. – А это гном, мой друг; мы приплыли с

Государем Арагорном. Нам хотелось бы видеть наших друзей и спутников

Мериадока и Перегрина. Говорят, они на твоем попечении.

– Да, вы их найдете в Палатах Врачеванья, я сам вас туда провожу, –

сказал Имраиль.

– Лучше дай нам провожатого, господин, – сказал Леголас. – Ибо

Арагорн просил передать тебе, что он более не хочет появляться в городе,

однако вам нужно безотлагательно держать военный совет, и он призывает

тебя вместе с Эомером Ристанийским к себе в шатер. Митрандир уже там.

– Мы не промедлим, – сказал Имраиль, и они учтиво раскланялись.

– Величавый государь и доблестный военачальник, – сказал Леголас

гному. – Если и теперь, во времена увяданья, есть в Гондоре такие

правители, то каков же был Гондор во славе своей!

– Да, древние строенья добротней, – сказал Гимли. – Так и все дела

людские – весной им мешает мороз, летом – засуха, и обещанное никогда

не сбывается.

– Зато вызревает нежданный посев, – возразил Леголас. – Из праха и

тлена внезапно вздымается свежая поросль – там, где ее и не чаяли. Нет, Гимли, людские свершенья долговечнее наших.

– И однако несбыточны людские мечтанья, – заметил гном.

– На это эльфы ответа не знают, – сказал Леголас.

Посланец князя отвел их в Палаты Врачеванья; они нашли своих

друзей в саду, и отрадна была их встреча. Они гуляли и беседовали, наслаждаясь недолгим отдыхом и ясным покоем ветреного утра. Когда

Мерри притомился, они устроились на стене, к которой примыкала

больничная роща. Широкий Андуин, блистая под солнцем, катил свои

волны к югу и терялся – даже от острого взора Леголаса – в зеленоватой

дымке, застилавшей широкие долины Лебеннина и Южной Итилии.

И Леголас умолк, вглядываясь в солнечную даль; он увидел над Рекою

стаю белых птиц и воскликнул:

– Смотрите, чайки! Далеко же они залетели! Они изумляют меня и

тревожат мне сердце. Впервые я их увидел и услышал в Пеларгире, во

время битвы за корабли: они вились над нами и кричали. И я тогда замер,

позабыв о сраженье, ибо их протяжные крики были вестями с Моря. Моря,

увы, я так и не видел, но у всякого эльфа дремлет в душе тоска по Морю, и

опасно ее пробуждать. И из-за чаек я теперь не узнаю покоя под сенью

буков и вязов.

– Скажешь тоже! – возразил Гимли. – И в Средиземье глазам раздолье,

а дела – непочатый край. Если все эльфы потянутся к гаваням, поскучнеет

жизнь у тех, кому уезжать некуда.

– Ужас как станет скучно! – сказал Мерри. – Нет уж, Леголас, ты

держись подальше от гаваней. И людям вы нужны, и нам тоже; да что