ублюдка, никого и в живых, кажется, не осталось.

Сказал – и словно ударился лбом о каменную стену. А вдруг и в самом

деле – никого в живых?.. Чей это был отчаянный крик?

– Фродо, Фродо! Хозяин! – воскликнул он, давясь слезами. – Что мне

делать, если они вас убили? Иду, все равно иду – эх, кабы не опоздать!

Выше и выше вела лестница, которую изредка освещали факелы на

поворотах или над зияющими проходами в верхние ярусы. Сэм принялся

считать ступеньки, досчитал до двухсот и сбился. Шел он крадучись: вроде

бы сверху послышались голоса. Видно, ублюдок-то был не один.

И когда ноги уже не гнулись, а дышать стало совсем невмочь,

лестница кончилась. Он остановился (голоса были слышны отчетливо и

близко) и осмотрелся. Он был на плоской крыше третьего яруса, на круглой

площадке шириною футов шестьдесят, с низким парапетом. Лестница

выходила посредине площадки в сводчатую комнатку шатром: низкие

дверные проемы глядели на восток и на запад. На востоке, далеко внизу, простиралась темная пустыня Мордора, полыхал Ородруин. Из кипящих

недр яростней прежнего извергались огненные потоки – такие

раскаленные, что даже здесь, за много миль, верхушку башни озарял

багровый свет. Впрочем – Сэм поглядел на запад, – это была не верхушка, а

дворик у подножия верхней сторожевой башни, того самого рога над

горным гребнем. Оконная прорезь светилась. Дверь в башню – футов за

тридцать от Сэма – была отворена, и оттуда, из черноты, и слышались

голоса.

Сэм не стал прислушиваться; он вышел из восточной дверцы и окинул

взглядом площадку – да, здесь, видать, была главная драка. Мертвецы

лежали грудами, повсюду валялись отрубленные головы, руки, ноги.

Застоялся смертный смрад. Вдруг кто-то рявкнул, кого-то ударили, раздался

злобный крик, и Сэм кинулся назад, к лестнице. Орк заорал, и это был

голос Шаграта: резкий, сиплый, начальственный.

– Ты что, Снага, очумел, как это ты не пойдешь? Да я тебя, гаденыша!

Думаешь, я ранен, так и можно отбрехаться? Иди-ка сюда, я тебе глаза

выдавлю, как Радбугу – слышал, он вопил? Вот подойдут парни, я с тобой

разберусь: скормлю тебя Шелоб!

– Не подойдет никто, ты прежде сдохнешь, – угрюмо отвечал Снага. –

Два раза уж сказал тебе: моргульская сволочь перекрыла ворота, из наших

никто не выбрался. Проскочили Лагдуф и Музгаш – и тех подстрелили.

Говорю же: я сам из окошка видел. А всем остальным – каюк.

– Вот, значит, ты и пойдешь. Мне все равно надо быть здесь; к тому же

Горбаг, подлюга, ранил меня, чтоб ему сгнить в Черной Яме! – Шаграт

разразился долгой и гнусной руганью. – Пока я его душил, он, вонючка, успел меня ножом пырнуть. Иди давай, живьем ведь слопаю. Надо скорее

обо всем доложить в Лугбурз, а то угодим в Черную Яму. Да, да, с тобой на

пару, не отвертишься, не отсидишься!

– Не пойду я на лестницу, – буркнул Снага, – плевать я хотел, что ты

начальник. Хрен тебе! И не хватайся за нож, получишь стрелу в брюхо. Да

и начальником тебе не бывать, когда Там узнают, что ты натворил.

Моргульцев-гнид правильно всех перебили, но вы же и долбаки с

Горбатом: сцепились из-за добычи!

– А ну, заткнись! – рявкнул Шаграт. – У меня был ясный приказ, а

Горбаг хотел захапать кольчужку.

– Ты тоже хорош: сразу пошел выпендриваться – я, мол, здесь хозяин!

У него в голове-то было побольше твоего: он тебе сколько повторял, что

главного шпиона мы не видели, а ты уши затыкал. И сейчас как глухой –

говорят тебе, прав был Горбаг. Главный этот у нас под боком ходит – не то

эльф-кровопийца, не то поганый тарк[4]. Сюда он идет, говорю же тебе.

Колокол слышал? Он прорвался мимо Соглядатаев: тарки это умеют. И

гнался за мной по лестнице. Покуда он здесь, не пойду я вниз. Будь ты хоть

сам назгул, не пойду.

– Ах, ты так? – взревел Шаграт. – Туда не пойдешь, сюда не желаешь?

А когда он придет, удерешь и бросишь меня? Нет, не выйдет! Сперва я из

тебя кишки с дерьмом вытряхну!

Из башенной двери выскочил орк небольшого роста, а за ним гнался

дюжий Шаграт, скрючившись и загребая ручищами чуть не до полу: одна,

окровавленная, болталась, а в другой он держал большой черный сверток.

Прячась за лестничной дверцей, Сэм увидел в багровом свете его

злобную морду, изорванную когтями, испятнанную кровью, с ощеренных

клыков капала слюна.

Шаграт гонялся за Снагой по дворику, а тот ускользал, увертывался –