Ждать пришлось недолго: орки не шли, а бежали рысцой. В первых

шеренгах несли факелы, их огненно-красные языки извивались во тьме все

ближе. Сэм тоже склонил голову, чтобы скрыть лицо, и заслонил их ноги

щитами.

«Второпях-то, – подумал он, – может, и пробегут мимо двух усталых

солдат!»

Казалось, так оно и будет. Орки бежали, мотаясь и пыхтя, свесив

головы; это Черный Властелин гнал на войну мелких тварей, и забот у них

было две: скорей бы добраться и не отведать плети. Но с боков взад-вперед

пробегали два огромных свирепых урукхайца, покрикивая и щелкая

бичами. Уже далеко впереди были факельщики, и Сэм затаил дыхание.

Осталось меньше половины отряда. И вдруг погонщик заметил, что какие-

то двое сидят у дороги. Взметнулся бич, и грубый голос гаркнул:

– Эй, вы! А ну, встать!

Хоббиты смолчали, и он остановил отряд.

– Живо в строй, слизняки! – заорал он. – Лентяйничать вздумали? – Он

шагнул к ним и даже в темноте различил отметины на щитах. – Ага,

дезертиры? Стрекача хотели задать? Все ваши давно в Удуне, со

вчерашнего вечера! Приказ не вам, что ли, объявляли? В строй, да поживее,

а то бляхи отберу и доложу!

Они встали и, скрючившись, хромая, как солдаты, сбившие ноги,

поплелись в хвост отряда.

– Нет, нет, не выйдет! – рявкнул погонщик. – На три шеренги вперед!

И не отставать, я проверю, тогда все!

Длинный бич просвистел над их головами, потом громко хлопнул,

сопровождая команду: «С места бегом марш!»

Бедняга Сэм и без того-то еле на ногах держался, а Фродо был как под

пыткой или в страшном сне. Он стиснул зубы: лишь бы ни о чем не думать,

бежать, бежать во что бы то ни стало. Он задыхался от потной вонищи

орков, его мучила жажда. Конца этому не было видно, и он сверх всяких

сил старался дышать ровнее и быстро передвигать ноги, а думать о том, куда он бежит и что его ждет, не смел. Ускользнуть – какое там! То и дело

погонщик приотставал поиздеваться над ними.

– Шевелись, шевелись! – хохотал он, хлеща их по ногам. – Не можешь

так – значит, хошь кнута! Бодрее, слизнячки! Получайте в задаток – а в

лагере доберете за опоздание сполна. И поделом. Забыли, что вы на войне?

Ничего, вам напомнят!

* * *

Пробежали несколько миль, и дорога отлогим склоном спустилась на

равнину. Силы у Фродо кончились, воля отказывала. Он дергался и

спотыкался; Сэм кое-как помогал ему, хоть и сам бежал из последних сил –

откуда они взялись? И готовился к смерти: хозяин вот-вот упадет без

чувств, все откроется и всему конец, все было зря. «Но уж этого-то

погонялу я прикончу как пить дать», – подумал он.

Он уже взялся за меч, но тут им выпало нежданное облегчение. Отряд

подбегал к ущелью Карак-Ангрена. Неподалеку от предмостных ворот

сходились три дороги: западная, южная и восточная, от Барад-Дура. По

всем дорогам двигались войска, ибо западное ополчение наступало и

Черный Властелин спешил стянуть все силы в Удун. На перекрестке, куда

не достигал свет сторожевых огней с земляного вала, несколько отрядов

набежали друг на друга. Все старались пролезть вперед, толкались и

переругивались. Погонщики орали, махали бичами, но без драки дело не

обошлось, и залязгали обнаженные клинки. Латники-урукхайцы из Барад-

Дура смяли и отбросили их отряд.

Измученный, полумертвый от усталости Сэм словно очнулся и случая

не упустил, повалившись наземь и потянув за робой Фродо. Об них

спотыкались и с руганью падали орки. Ползком, потом на четвереньках

хоббиты выбрались из свалки и ухитрились незаметно нырнуть за дальнюю

обочину дороги, за высокий парапет, служивший путеводным знаком

войскам ночью и в тумане. Вдобавок и дорога возвышалась над равниной

на несколько футов.

Они лежали, затаившись: где было искать укрытия в такой темноте?

Но Сэм понимал, что надо хотя бы отползти подальше от дороги и от

факелов.

– Сударь, сударь! – шепнул он. – Еще немного, а уж там полежите.

Последним отчаянным усилием Фродо приподнялся на локтях и

прополз футов с полсотни, скатившись в неглубокую ямину, которая точно

поджидала их. И распростерся без чувств.

Глава III

Роковая гора

Сэм скинул оркское отрепье и устроил хозяину подушку, а потом

укрылся вместе с ним серым лориэнским плащом, живо припомнив

дальний эльфийский край; а что, подумал он, может, тамошняя ткань