каким-нибудь волшебством и спрячет их здесь, в этом царстве дикого

страха. Драка кончилась, крики стихли, – верно, все зашли в Изенмаут. А

про них в суматохе и неразберихе, надо думать, пока что позабыли. Сэм

глотнул воды, заставил глотнуть сонного Фродо и, когда хозяин немного

пришел в себя, сунул ему в рот драгоценный путлиб – целый хлебец! – и

присмотрел, чтобы хлебец был съеден толком. Устали они так, что было уж

не до страха, лишь бы отдохнуть. Но спали неспокойно: холодила

пропотевшая одежда, кусались жесткие камни; хоббиты вздрагивали и

ворочались. Холод, шелестя, наползал от черных ворот, через Кирит-

Горгор.

Утром опять посерело – все еще дул в высоте западный ветер, но

здесь, на камнях, за черными заслонами Сумрачного Края, кругом было

мертвенно и холодным удушьем стеснился воздух. Сэм выглянул из ямины:

плоскую равнину подернуло тусклым сумраком. Дороги поблизости

пустовали, но Сэм опасался бдительных стражей на стенах Изенмаута,

всего-то футах в семистах к северу. А на юго-востоке, точно черная тень, воздвиглась Роковая гора. Она изрыгала клубы дыма: верхние уходили

ввысь и плыли на восток, а те, что сползали по склонам, исподволь

заволакивали равнину. Угрюмыми серыми призраками высились в северной

дали вершины Эред-Литуи, а за ними туман хоронил другие вершины,

черные в черном небе. Сэм на всякий случай прикинул, сколько докуда, хотя уж им-то было понятно, куда идти.

– Все, сколько их есть, пятьдесят миль, не будь я хоббит, – угрюмо

пробормотал он, глядя на курящуюся Гору, – и неделю идти, ни днем не

меньше: господина Фродо небось не поторопишь.

Он покачал головой, задумался, и на ум взбрела новая черная мысль.

Прежде он ни на миг не отчаивался: туда-то оно туда, а потом все-таки

обратно. Но тут ему вдруг открылась горькая истина: до цели они, может, как-нибудь и доберутся, хотя вряд ли, но потом делу конец, куда деваться –

некуда, и есть тоже нечего. Нет, куда ни кинь, а делу крышка.

«Вот, оказывается, на что я подрядился, – думал Сэм. – Дело-то, стало

быть, маленькое – помочь господину Фродо погибнуть и сгинуть вместе с

ним, а что? Так – значит, так. Только вот жалко, не увижу я больше

Приречья, Рози Кроттон с ее братишками, не увижу своего Жихаря,

Бархатку не увижу, эх! Вряд ли Гэндальф отправил господина Фродо на

погибель, на жестокую смерть, да нет, едва ли. Как его шарахнули в Мории,

так и пошло вкривь и вкось. Вот незадача-то: он бы обязательно что-нибудь

придумал».

Но Сэм хотя и терял всякую надежду – то есть казалось, что он ее

теряет, – а обретал новые силы: суровой, почти угрюмой сделалась его

добродушная хоббитская физиономия, а сам он стал тверже камня и крепче

всякой стали и знал, что справится с тоской и усталостью, что уж как-

нибудь да пройдет нескончаемый выжженный путь.

Новыми глазами окинул он окрестность, раздумывая, как идти дальше.

Посветлело; он, к удивлению своему, увидел, что равнина вовсе не гладкая,

а вся изрытая. Да что там, весь Горгорот изъязвлен был ямами – ну, точно в

грязь попали горстью камушков и камней. Вокруг огромных ям торчали

каменья, и расселины от них ползли во все стороны. Здесь можно было

перебираться из ямины в ямину и не попасться на глаза, разве что уж очень

присмотрятся. Оно конечно, если силы при тебе и торопиться некуда. А для

голодных, которые с ног падают, для тех, кому еще идти и идти, зрелище

это очень печальное. Так-то раздумывая, и спустился Сэм к хозяину. Будить

его не пришлось: Фродо лежал на спине с открытыми глазами и глядел в

туманные небеса.

– Стало быть, что же, сударь, – сказал Сэм. – Я тут огляделся и

подумал. На дорогах никого не видно, и надо нам пока чего драпать. Вы

как?

– Я так, – сказал Фродо. – Я должен.

И снова они побрели, а вернее, поползли от ямины к ямине, прячась, где удавалось, и все время с оглядкой. До поры их точно преследовала

восточная дорога, но потом она вильнула в сторону и угорьем ушла в

темень. Ни людей, ни орков не было на ее серых излучинах; Властелин

перебросил почти все войска на север, а сам еще плотнее окутал мраком

свою твердыню. Видно, смутил его враждебный ветер, изодравший полог

чадного тумана, и встревожили вести о дерзких лазутчиках, которые все-

таки проникли в Мордор.