было на нем ни герба, ни девиза, и последний раз реяло оно над Гондором.

Ополчение Запада подходило к столице, и люди смотрели со стен, как

движутся строй за строем, сверкая в рассветных лучах и переливаясь

серебряным блеском. Войско вышло на Воротный Тракт и остановилось за

семьсот футов до стен. Ворот не было, однако вход в город преграждала

цепь, и ее стерегли черно-серебряные стражники с обнаженными мечами.

Перед цепью стояли наместник Государя Фарамир, Турин, Хранитель

ключей, и прочие воеводы, а также ристанийская царевна Эовин со своим

сенешалем Эльфхельмом и другими витязями Мустангрима; а по обе

стороны разбитых Ворот толпились горожане в разноцветных одеяниях, с

охапками цветов.

Образовалась широкая площадь перед стенами Минас-Тирита,

ограждали ее витязи и солдаты Гондора и Мустангрима, горожане Минас-

Тирита и жители ближних стран. Все стихли, когда от войска отделился

строй серо-серебряных дунаданцев, во главе которых шествовал Государь

Арагорн. Он был в черной кольчуге, препоясан серебряным поясом, и

ниспадала с плеч его белая мантия, у горла застегнутая зеленым

самоцветом, отблескивавшим издали; голова его была не покрыта, и сияла

во лбу звезда в серебряном венце. С ним были Эомер Ристанийский, князь

Имраиль, Гэндальф, весь белоснежный, и еще какие-то четыре малыша.

– Нет, дорогая кузина! Не мальчики это! – сказала Иорета своей

родственнице из Имлот-Мелуи, которая стояла рядом с нею. – Это перианы

из дальней страны невысокликов, они там, говорят, князья не хуже наших.

Уж я-то знаю, я одного периана лечила в Палатах. Даром что они ростом не

вышли, зато доблестью с кем хочешь померятся. Ты представляешь, кузина,

такой коротыш со своим оруженосцем, вдвоем они пробрались в

Сумрачный Край, напали на Черного Властелина, а потом взяли да и

подожгли его чародейский замок, хочешь верь, хочешь не верь. Врать не

стану, сама не видела, в городе говорят. Вот это, наверно, тот самый, что

рядом с Государем нашим Элессаром, Эльфийским Бериллом. Говорят, они

друзья неразлучные. А наш Государь Элессар – этот вообще чудо из чудес;

ну строговат, конечно, зато уж сердце золотое, и главное – врачует

наложением рук, ты подумай! Это из-за меня и открылось; я говорю: «В

руках, – говорю, – Государя целебная сила», ну и догадались его позвать.

Митрандир мне прямо так и сказал: «Золотые, – говорит, – слова твои, Иорета, долго их будут помнить!» – а потом…

Но Иорета не успела досказать своей деревенской родственнице, что

было потом: грянула труба и вся площадь смолкла. Из Ворот выступил

Фарамир с Хранителем ключей Турином, а за ними – четверо стражников

цитадели в высоких шлемах и полном доспехе; они несли окованный

серебром ларец черного дерева, именуемого лебетрон.

Сошлись посредине площади, Фарамир преклонил колена и молвил:

– Итак, последний наместник Гондора слагает с себя полномочия! – И

он протянул Арагорну белый жезл; тот принял его и немедля возвратил со

словами:

– Не кончено твое служение, оно вновь возлагается на тебя и на

потомков твоих, доколе продлится моя династия. Исполняй свои

обязанности!

Тогда Фарамир поднялся с колен и звонко возгласил:

– Народ и войско, внимайте слову наместника гондорского! Перед

вами – законный наследник великокняжеского престола, пустовавшего

почти тысячу лет. Он Арагорн, сын Арахорна, вождь дунаданцев Арнора, предводитель Западного ополчения, северный венценосец, владетель

Перекованного Меча, побеждавший в битвах, исцелявший неизлечимых; он

Эльфийский Берилл, государь Элессар из рода великого князя Арнора

Валандила, сына Исилдура, сына Элендила Нуменорского. Как скажете,

должно ли ему войти в наш Град и властвовать нашей страною?

И далеко раскатилось громогласное «да!».

А Иорета объяснила родственнице:

– Видишь ли, кузина, это просто такая у нас торжественная

церемония, без нее нельзя, а вообще-то он уже входил в город, я же тебе

рассказываю: явился в Палаты и говорит мне… – Но тут ей пришлось

замолчать, потому что заговорил Фарамир:

– О народ Гондора, согласно преданиям, издревле заведено, чтобы на

Государя нашего возлагал корону его отец перед своей кончиной; если же

этого не случилось, то наследник должен один отправиться в Усыпальни и

принять корону из рук покойного. Нынче мы принуждены отступить от