друг друга не убивали, и не нам вводить такой обычай. Лучше бы вообще

никого не убивать – ну, попробуйте, удержитесь!

– Это уж дудки, – возразил Мерри, – дойдет дело до драки, так не

захочешь, а убьешь. И ты, дорогой мой Фродо, извини, конечно, ни

аханьем, ни оханьем не спасешь ни Лотто, ни Хоббитанию.

– Н-да, – сказал Пин. – Другой раз с ними потруднее будет. Это мы их

нахрапом прогнали. Не зря, поди, они трубили – небось созывали своих.

Соберется десятка два – сразу так осмелеют, только держись! Нам бы где-

нибудь на ночь укрыться: мы хоть и при оружии, а всего-то нас четверо.

– А вот чего, – сказал Сэм. – Поехали-ка мы на Южную околицу, к

старому Тому Кроттону! Уж он труса не спразднует, и сыновья у него

крепкие ребята, кстати же говоря – мои дружки.

– Нет! – покачал головой Мерри. – Укрываться на ночь не согласен.

Все, я вижу, только и делают, что укрываются, хотят отсидеться, а это

бандитам как раз на руку. Нагрянут целой оравой, окружат нас и возьмут

измором либо выкурят. Нет, надо действовать немедля.

– Немедля – это как? – спросил Пин.

– Да поднимать мятеж! – сказал Мерри. – Поставить на ноги всю

Хоббитанию! Ведь новые порядки поперек горла всем, кроме двух, ну, трех

негодяев да двух десятков олухов, которые не прочь поважничать и знать не

желают, чем дело пахнет. Хоббиты вообще чересчур привыкли

благоденствовать, потому и растерялись. А только поднеси уголек – и

вспыхнет, что твоя скирда: подручные Генералиссимуса это нутром чуют.

Чтоб земля у них под ногами не загорелась, надо мигом расправиться с

нами, так что времени у нас в самый обрез. Сэм, ты и правда скачи-ка к

усадьбе Кроттона. Хоббит он матерый, все его уважают. Давай, давай! А я

пока потрублю в ристанийский рог – ох, они здесь такой музыки в жизни

своей не слыхали!

Они отъехали к сельской площади, Сэм свернул на юг и галопом

помчал по проулку к дому Кроттонов. Внезапно и звонко запел рог,

надрывая вечернюю тишь. Раскаты его огласили холмы и поле, и призыв

был такой властный, что Сэм чуть не поскакал назад. Пони вздыбился и

заржал.

– Ладно, Билли, ладно! – крикнул Сэм. – Скоро вернемся.

А Мерри тем временем затрубил иначе, и разнесся по дальней

окрестности старинный трубный клич Забрендии:

ВСТАВАЙ! ВСТАВАЙ! НАПАСТЬ! ПОЖАР! ВРАГИ!

ПОЖАР! ВРАГИ! ВСТАВАЙ! ВСТАВАЙ! ГОРИМ!

Сэм заслышал позади шум, гам и хлопанье дверей. Впереди в

сумерках вспыхивали окна, лаяли собаки, разносился топот. У конца

проулка он чуть не наехал на фермера Кроттона и трех его сыновей:

Малыша Тома, Джолли и Ника – бежали они со всех ног, каждый с

топором, и встали стеною.

– Не, ребята, он не из тех! – услышал Сэм. – По росту вроде бы хоббит,

только одет не по-нашему. Эй! – крикнул фермер. – Ты кто, и почему такой

шум подняли?

– Да я Сэм, Сэм Скромби. Я вернулся!

Старик Том Кроттон подошел и пригляделся.

– Ишь ты! – сказал он. – Голос какой был, такой остался, и мордоворот

не хуже прежнего. Как есть Сэм. Но прости, уж извини, я бы тебя на улице

не признал. Сразу видать, из чужих краев. А говорили, тебя и в живых нет.

– Это все вранье! – сказал Сэм. – И я живой, и господин Фродо тоже.

Он здесь, неподалеку, со своими друзьями, оттого и шум. Они Хоббитанию

берут за жабры. Хотим разделаться с бандитской сволочью и уж заодно с

Генералиссимусом. Начали, посмотрим, как будет.

– Хорошо будет! – обрадовался фермер Кроттон. – Ну, хоть началось

наконец! У меня весь год руки чесались, да народишко у нас квелый. А тут,

понимаешь, жена, да еще ведь и Розочка. С этих мерзавцев станется и

женщин обидеть. Ладно, ребята, бегом марш! Приречье начало! Уж мы-то

не отстанем!

– А госпожа Кроттон и Розочка? – спросил Сэм. – Их ведь одних

оставлять не годится.

– С ними Нибс остался. Ну, ты пойди помоги ему, коли время есть, –

ухмыльнулся фермер Кроттон. И побежал на площадь вслед за сыновьями.

А Сэм поспешил к их дому. За широким двором на крыльце возле

большой круглой двери он увидел госпожу Кроттон и Розочку, а перед

ними – Нибса с вилами.

– Не пугайтесь, это я, – крикнул Сэм, подъехав к крыльцу. – Я, Сэм

Скромби! И не пырни меня вилами, Нибс, все равно не проткнешь, на мне

кольчуга!

Он соскочил с пони и взбежал по ступенькам. Они молча, растерянно

смотрели на него.