нависали густые ветви, то сходясь вплотную, то раздвигаясь.

Но теперь они ехали веселее и куда быстрее прежнего, в надежде, что

Лес смилостивился и все-таки пропустит их. Однако не тут-то было: вскоре

тайное лиходейство стало явным. Спертый воздух напитался духотой,

деревья стиснули их с обеих сторон и заслонили путь. Каждый шаг давался

с трудом, копыта пони утопали в грудах прелых листьев, запинались за

скрытые корни, и в глухой тишине стук этот больно отдавался в ушах.

Фродо попробовал было для бодрости громко затянуть песню, но его

сдавленный голос был еле слышен:

Смело идите по затененной земле,

Верьте, не вечно клубиться мгле,

Вам суждено одолеть леса,

И солнце должно осветить небеса:

На рассвете дня, на закате дня

Разгорится заря, ветерком звеня,

И он разгонит промозглую мглу,

Сгинут навек…

Тут ему точно горло перехватило. Воздух затыкал рот, слова не

выговаривались. С нависшего над тропой дерева обрушился за их спиной

громадный корявый сук. Впереди стволы сомкнулись еще плотнее.

– Видать, не понравилось им, что их суждено одолеть, – заметил

Мерри. – Давай пока лучше подождем с песнями. Вот выйдем на опушку, повернемся и споем что-нибудь громовым хором!

Говорил он шутливо, стараясь унять тревожную дрожь в голосе. На его

слова не откликнулись: всем было жутковато. А у Фродо душа так и ныла:

он корил себя за легкомыслие и уж совсем было собрался повернуть всех

вспять (то есть неведомо куда), как вдруг тягостный подъем кончился, деревья раздвинулись и выпустили путников на ровную поляну, а тропа

побежала напрямик к зеленому холму, безлесному, похожему на лысое темя

над вздыбленными волосами.

* * *

Они снова заторопились вперед – хоть бы ненадолго выбраться из-под

гнета Вековечного Леса! Тропа пошла книзу, потом опять в гору, подвела их

наконец к открытому крутому подъему и исчезла в траве. Лес обступал

холм ровным кругом, точно густая шевелюра плешивую макушку.

Хоббиты повели своих пони по склонам вкруговую, добрались

наконец до вершины, остановились и огляделись. Кругозор застилала

синеватая солнечная дымка. Вблизи туман почти совсем растаял, подальше

осел по лесным прогалинам, а на юге подымался, словно пар, из

пересекавшего Лес глубокого оврага и расползался белыми клочьями.

– Вон там, – показал Мерри, – течет Ветлянка, с Курганов Южного

нагорья на юго-запад, в самую глубь Леса, прорезает его и впадает в

Брендидуим. Вот куда нам больше всего не надо – говорят, от реки-то и

есть главное лесное колдовство.

Но в той стороне, куда показывал Мерри, пелена тумана над сырой и

глубокой речной расселиной скрывала всю южную половину Леса. Было

уже около одиннадцати, солнце припекало, но осенняя дымка была по-

прежнему непроницаемой. На западе не видать было ни Городьбы, ни

речной долины за нею. И сколько ни глядели они на север, не могли найти

взглядом Великого Западного Тракта. С четырех сторон зелеными волнами

окружал их неоглядный Лес.

Юго-восточный склон холма, казалось, круто уходил в лесную глубь;

так со дна морского вздымается гора, образуя у воды видимость островного

берега. Хоббиты сидели на зеленой макушке, посматривали на безбрежный

Лес и подкреплялись. Когда перевалило за полдень, далеко на востоке

обозначились сероватые очертания Курганов за пределами Вековечного

Леса. Это зрелище их очень порадовало: значит, все-таки у Леса есть

предел. Хотя идти к Могильникам они вовсе не собирались – хоббитские

легенды о них были еще пострашнее, чем россказни о Лесе.

Пополдничав и собравшись с духом, они поехали вниз. Исчезнувшая

путеводная тропа вдруг отыскалась у северного подножия и устремилась к

северу; однако не успели они обрадоваться, как заметили, что их медленно,

но верно заносит вправо, на юго-восток. Скоро тропа пошла под уклон, должно быть к долине Ветлянки, то есть совсем уж в ненужную сторону.

Посовещались и решили оставить обманную тропу, свернуть налево в чащу

и наудачу держать путь к северу. Они хоть и не увидели Тракта с холма, но

это дела не меняло. Кстати же слева от тропы вроде и земля была посуше, и

деревья пореже, обыкновенные елки да сосны, не то что здесь – дубы, буки,

грабы и совсем уж какие-то загадочные древние породы.

Поначалу казалось, что решили они правильно: даже и поехали опять