Том отправится вперед и засветит свечи.

Вечер понадвинется, дунет темный ветер,

А окошки яркие вам тропу осветят.

Не пугайтесь черных вязов и змеистых веток —

Поспешайте без боязни вы за мною следом!

Мы закроем двери плотно, занавесим окна —

Темный лес, вечный лес не залезет в дом к нам!

И все та же тишь, а солнце уже скрылось за деревьями. Хоббитам

вдруг припомнился вечер на Брендидуиме и сверканье Хоромин. Впереди

неровным частоколом вставала тень за тенью: необъятные стволы,

огромные ветви, темные густые листья. От реки поднялся белый туман и

заклубился у ног, мешаясь с сумеречным полумраком.

Идти было трудно, а хоббиты очень устали, ноги у них отяжелели, как

свинцом налитые. Странные звуки крались за ними по кустам и камышам,

а мерзко-насмешливые древесные рожи, кривясь, ловили их взгляды. Шли

они сами не свои, и всем четверым казалось, что лесному чародейству нет

конца, что от этого дурного сна не очнуться.

У них совсем уже подгибались ноги, когда тропа вдруг мягко повлекла

их в гору. Послышался приветливый переплеск: в темноте забелел

пенистый водопадик. Деревья расступились; туман отполз назад. Они

вышли из лесу на широкое травянистое всхолмье. Река, ставшая быстрой

речушкой, весело журчала, сбегая им навстречу, и поблескивала в свете

зажигающихся звезд.

Невысокая шелковистая трава под ногами была, должно быть,

обкошена. Подстриженные деревья на опушке стояли стройной живой

изгородью. Ровной, обложенной булыжником дорожкой обернулась

извилистая тропа. Она привела и на вершину травяного холма, залитого

серым звездным светом; все еще вдалеке, на возвышенном склоне,

теплились окна дома. И снова вниз повела дорожка, и снова повела вверх

по травяной глади. В глаза им блеснул широкий желтый просвет

распахнутой двери. Вот он, дом Тома Бомбадила, у подножия следующего

холма, – оставалось только сойти к нему. За ним высился голый крутой

скат, а еще дальше в глубоком сумраке чернели Могильники. Усталость как

рукой сняло, половины страхов как не бывало. Навстречу им зазвенела

песня:

Эй, шагайте веселей! Ничего не бойтесь!

Приглашает малышей Золотинка в гости.

Поджидает у дверей с Бомбадилом вместе.

Заходите поскорей! Мы споем вам песню!

А потом зазвучал другой голос – чистый и вековечный, как весна, и

радостно-переливчатый, словно поток с яснеющих утренних высей:

Заходите поскорее! Ну а мы споем вам

О росе, ручьях и речках, о дождях веселых,

О степях, где сушь да вереск, о горах и долах,

О высоком летнем небе и лесных озерах,

О капели с вешних веток, зимах и морозах,

О закатах и рассветах, о луне и звездах —

Песню обо всем на свете пропоем мы вместе!

И хоббиты оказались на пороге, озаренные ясным светом.

Глава VII

У Тома Бомбадила

Четыре хоббита переступили широкий каменный порог – и замерли,

помаргивая. Они оказались в низком, но просторном покое, освещенном

висячими лампадами и пламенем вереницы длинных свеч, сверкавших на

темной гладкой столешнице. В кресле, в дальнем конце покоя, лицом к

дверям, сидела хозяйка дома. Ее белокурые волосы ниспадали на плечи и

мягко струились вниз; ее облекало платье, нежно-зеленое, как юный

тростник, а пояс был золотой с ярко-голубыми незабудками; вокруг нее на

зеленых и бурых блюдах плавали кувшинки – и как на озерном троне

сидела она.

– Входите, дорогие гости, – прозвучал ее голос, тот самый, чистый и

вековечный.

Робко вступили они в покой, неловко и низко кланяясь, точно

постучались, чтобы попросить напиться, в обычный дом у дороги, а им

отворила прекрасная эльфийская дева в цветочном уборе. Но они и слова не

успели вымолвить, как она перепрыгнула через лилии и, смеясь,

устремилась к ним, и платье ее прошелестело, точно прибрежный камыш,

шелохнутый ветерком.

– Смелее, милые друзья! – сказала она. – Смейтесь, веселитесь! Я –

Золотинка, речная царевна.

Пропустив их мимо себя, она затворила дверь и обернулась, отстраняя

ночь за дверью легким движением гибких белых рук.

– Пусть ночь останется в Лесу! – сказала она. – Вы, верно, все еще

страшитесь густого тумана, темных деревьев, заводей и омутов да

неведомой твари лесной. Не бойтесь, не надо! Нынче вы под надежным

кровом Тома Бомбадила!

Они переминались у порога, а Золотинка, улыбаясь, разглядывала их.