Довольно объяснений? Берите или не берите меня в провожатые, ваше

дело. Земли между Хоббитанией и Мглистым хребтом я исходил вдоль и

поперек. Я старше, чем вам кажется; опыт мой пригодится в пути. На Тракт

вам нельзя: конники будут следить за ним днем и ночью. В глушь тоже

нельзя. Из Пригорья вы, может, и выберетесь, проедете по солнышку часок-

другой, а потом-то что? Настигнут вас в стороне от дороги, где и на помощь

звать некого. Вы знаете, что с вами будет, если они вас нагонят?

Берегитесь!

Голос Бродяжника изменился. Хоббиты с изумлением увидели, что

спокойное лицо его потемнело, а руками он крепко сжал поручни кресла. В

комнате было тихо и сумрачно, камин едва теплился. Бродяжник глядел

незрячими глазами, вспоминая что-то давнее, словно вслушиваясь в ночь.

– Да, так вот, – сказал он, проведя рукой по лбу. – Я про ваших

преследователей знаю больше, чем вы. Вы их боитесь – и правильно,

только самого страшного не понимаете. Надо, чтоб завтра и след ваш

простыл. Бродяжник поведет вас неведомыми тропами – если он годится

вам в провожатые.

Снова надвинулось молчанье. Фродо, в испуге и сомненье, медлил с

ответом. Сэм нахмурился, глянул на хозяина, вскочил и выпалил:

– С вашего позволения, сударь, я скажу: нет, не годится! Бродяжник, он на что напирает: берегитесь, мол! – и тут я с ним согласен. Только не его

ли поберечься для начала-то? Он ведь из Глухоманья, а там, слышно,

добрые люди не живут. Что-то он про нас хитрым делом вызнал, это ясно.

Так поэтому надо брать его в провожатые? Чего доброго, заведет он нас, как сам сказал, туда, где и на помощь-то позвать некого. Нет, сударь, как

знаете, конечно, а у меня к нему душа не лежит.

Пин поерзал было на стуле, но смолчал. Бродяжник, не ответив Сэму,

вопросительно посмотрел на Фродо. Тот отвел глаза.

– Нет, Сэм, ты, пожалуй, не прав, – медленно выговорил он. – А ты, –

он обратился к Бродяжнику, – ты же совсем не такой, как с виду, а зачем

притворяешься? Начал говорить – вроде пригорянин, а теперь и голос

другой. Сэм прав: как же ты советуешь нам следить за каждой тенью, а сам

ждешь, что мы тебе сразу и безоглядно доверимся? Кто ты на самом деле?

Что ты про меня – про мои дела – знаешь? Как узнал?

– Вы, я вижу, и без моих советов настороже, – усмехнулся

Бродяжник. – Но одно дело осторожность, другое – нерешительность. Без

меня вы до Раздола не доберетесь, так что вам волей-неволей придется мне

поверить. Жду я от вас, однако, не столько доверия, сколько решимости. На

вопросы твои – правда, не на все – готов для пользы дела ответить. Только

что в этом толку, раз у вас наготове недоверие? Я отвечу – вы еще спросите.

Так и до рассвета можно проговорить. Вот что, впрочем…

В дверь постучали, и на пороге появился Наркисс со свечами, а за ним

виднелся Ноб с ведрами кипятку. Бродяжник незаметно встал и отступил в

темный угол.

– Пришел пожелать вам доброй ночи, – сказал хозяин, ставя

подсвечники на стол. – Ноб, воду не сюда, а в спальни! – Он захлопнул

перед ним дверь. – Тут вот какое дело, – продолжал трактирщик смущенно

и нерешительно. – Если из-за меня вышел какой вред, уж простите

великодушно. Сами ведь знаете: одно на другое налезает, а я человек

занятой. Видите ли, мне велено было поджидать одного хоббита из

Хоббитании, по имени Фродо Торбинс.

– Ну и при чем же тут я? – спросил Фродо.

– А, ну да! – закивал трактирщик. – Вы, значит, просто примите к

сведению. Мне было сказано, что приедет он под именем Накручинс, и

даны, извините, приметы.

– Да? И какие же приметы? – опрометчиво прервал его Фродо.

– Повыше обычного хоббита, плотненький, краснощекий, –

торжественно отчеканил наизусть Лавр.

Пин хмыкнул, Сэм насупился.

– «Хотя это тебе, Лаврик, не приметы, – сказал он мне тогда. –

Хоббиты – народ похожий, все плотненькие, все краснощекие. Но учти, что

все-таки повыше других, рыжеватый и с раздвоенным подбородком.

Прищур задумчивый, глаза блестящие, глядит прямо». Прошу прощенья,

но я за его слова не отвечаю, если что не так.

– За его слова? А кто это – он? – взволновался Фродо.

– Ах ты, батюшки, забыл сказать: да приятель мой, Гэндальф. Вообще-

то он маг, но мы с ним всегда были в дружбе. А теперь вот я даже и не

знаю, чего от него ждать: или все пиво мне сквасит, или вообще меня