Уже приоткрыв рот, я приоткрываю его чуть шире и смотрю на него, высунув язык. Сайлас сгибается в талии и грубо берет мое лицо одной рукой, а затем нежно целует меня в лоб.

Парадокс действий. Затишье перед бурей.

— Я хочу, чтобы ты смочила мой член своим ртом, чтобы я был готов к твоей киске, Хекс. Я не могу трахнуть твой рот так, как хочу, с моим пирсингом, — его дыхание теплое на моей коже, большой палец слегка поглаживает изгиб моей скулы. — Не хотелось бы сломать эти красивые зубы.

Его хватка на моем лице усиливается, прежде чем он плюет мне на язык, заставляя меня закрыть рот и проглотить. Виски и жар. Знакомый вкус наполняет мое горло, стон срывается с губ.

Я могла бы утонуть в нем. Пьянящий запах бурбона и дыма в его дыхании. Мой рот остается открытым, когда он убирает руку, направляя головку члена к моим ожидающим губам.

Мое тело совершенно неподвижно, когда он проводит по моим губам, оставляя их блестящими от предэякулята. Не в силах сдержаться, я облизываю языком, пробуя его на вкус, желая большего, когда беру головку в рот.

Его голова запрокидывается, из груди вырывается мучительный стон, когда мой влажный язык начинает работать. Я плавно покачиваю головой, осторожно захватывая лишь несколько дюймов, опускаясь до металлического стержня на середине его ствола.

Я сжимаю бедра, пытаясь создать трение для своего пульсирующего клитора, нуждаясь в его прикосновениях, но еще больше нуждаясь в его звуках удовольствия.

Мой рот поклоняется ему, вызывая пьянящие стоны из его горла. Пальцы впиваются в мои волосы, собирая пряди и удерживая их. Я ласкаю кожу нижней части его члена, проводя языком по бокам, используя слюну, чтобы покрыть каждый дюйм.

— Вот это девочка, — рычит он, пока я играю с верхним пирсингом, облизывая вокруг, прежде чем засосать головку обратно в рот. Каждая секунда, проведенная на коленях, заставляет меня хотеть его еще больше.

Я хочу, чтобы ему было хорошо. Заплатить за все то хорошее, что он сделал для меня. Каждый раз, когда я теряла самообладание, он поддерживал меня, бережно собирая воедино.

Я хочу, чтобы мое тело стало его утешением, как его голос — моим.

Он делает несколько неглубоких толчков в мой рот — достаточно, чтобы подразнить себя. Я не перестаю двигать языком, пока с его члена не капает моя слюна, сверкая в тусклом освещении. Когда он отстраняется, между моих бедер появляется влажность, а потребность в нем горит во мне, как лесной пожар.

Разрушающий. Обжигающий. Сжигающий все, что существовало до него.

Это захватывает каждую клеточку моего существа. Весь мой химический состав отчаянно пытается расплавиться и разделиться, пока не соберется снова воедино, чтобы стать всем, чего он хочет.

Сайлас заставляет меня желать разорваться на части и забыть все, чем я была до него, только для того, чтобы снова собрать себя по кусочкам и стать идеально подходящей для него. А не этой проклятой версией себя.

Я хочу быть кем-то, кто заслуживает его.

Его похвалы.

Рука в моих волосах резко дергает меня назад, и тихий стон срывается с моих губ, когда я поднимаю взгляд.

— Ты будешь хорошей девочкой для меня, Хекс? Позволишь мне воспользоваться твоими дырочками, пока из них не потечет моя сперма? — рычит он, его взгляд напряжен и непреклонен. — Будь уверена в своем ответе, потому что я собираюсь не просто трахнуть тебя. Я разрушу тебя. Твое тело не твое — оно мое. Это мой храм, которому я должен поклоняться, и мой же, черт возьми, храм, который я могу разрушить.

Мое сердце учащенно бьется. Его храм.

Быть только отверстием для его удовольствия — унизительно. Это должно оскорблять меня. Должно бесить, что меня лишают человечности, но это все, чего я хочу от мужчины, которому доверяю.

Все, чего я жажду от мужчины, которого я хочу.

Чтобы убрать все мысли, убрать все воспоминания и просто чувствовать.

Я пытаюсь кивнуть головой, но его хватка не дает мне этого сделать.

— Слова, детка. Мне нужны слова.

— Да, Сайлас. Я буду хорошей девочкой, — бормочу я, облизывая опухшие губы.

В его темных глазах мерцает голод, чистый, сырой голод.

Используя в качестве рычага мои волосы намотанные на его кулак, он поднимает меня с колен, заставляя ахнуть, прежде чем его рот оказывается на моем, чтобы выпить все до дна. Он пожирает меня, обнимает второй рукой за талию и поднимает.

Мои ноги инстинктивно обхватывают его, его твердый пресс трется о мою киску, заставляя меня стонать ему в рот. Наши языки кружатся и обводят друг друга, пока он ведет нас к кровати, поддерживая меня только одной рукой.

Я подпрыгиваю на матрасе, когда он отпускает меня, и нервно отползаю к изголовью кровати, он приближается ко мне, как хищник, готовый сожрать свою любимую добычу.