Молодая. Очень молодая. Очень-очень. Лицо совсем девчачье. Ну никак она не тянет на мать двух детей. Сколько старшей? Три-четыре? Во сколько же она могла родить?

Черт с ним, с возрастом. Она просто невероятно красива. И притягательна. Для меня.

Светлые волосы отлично выделяются на фоне темного белья. Длинные ресницы отбрасывают тень. Аккуратный немного курносый нос. А губы… ну с ними я давно пропал. Как только увидел.

Интересно все — таки, как она здесь оказалась? Разбудить и спросить? Ведь по — любому же меня ждала. Или…? Блин, мысль так себе, если честно. А вдруг ей Давид понравился? Нет, бред. Не в смысле, что он понравился, а в смысле, что она ради него здесь.

Я, конечно, Капитан Очевидность. Разбудить или нет?

Тянусь кончиками пальцев к лицу, потому что зудит. Хочется прикоснуться. Но девушка поворачивается на бок, прижимаясь к моему телу.

Оп — па!

Рука непроизвольно ложится на тонкую талию, подтягивая еще ближе. Какая же она все — таки маленькая в сравнении со мной! Наверное, если встанет рядом, едва ли достанет до груди.

Интересно, почему при мысли об этом так щемит в груди?

Как же хочется прижаться к ее губам, зарыться в волосах… Откуда этот приступ мимимишности?

Вдыхаю опьяняющий запах малины… Как нежно ты пахнешь, девочка. Какая ты хрупкая. Взять и не отпускать — эта мысль вытесняет все остальные.

Пока я борюсь с собой и своими инстинктами, Яна во сне поднимает голову и утыкается в мою шею. Черт, я же не железный.

А она, как назло, тянет руки выше.

Держись, Егор, держись! Или буди и узнавай, что происходит, или терпи. И я терплю. А это офигенно сложно, учитывая, что на Яне из одежды лишь лифчик и трусы.

— Ммм, Егор…

Что?!

Ах ты маленькая… маленькая… нахалка, блин!

И вообще, она же сама пришла, правда? А я так — то ни капли не рыцарь.

Один разочек. Только один. Поцелую и все. Потом уйду сам, и утром буду разбираться.

Прижимаюсь к теплым губам. Невесомо. Только чтобы почувствовать. Прикоснуться.

Каааайф. Невинная ласка, а по телу словно ток пропустили. Надо уходить, да не договориться с собой. Только попробую.

Провожу языком по нижней губе, ощущая, как по венам начинает течь лава. Не хило так вставляет с легкого прикосновения. Девчонка в этот момент вздыхает и — честное слово, он сам! — язык проникает к ней в рот. Наверное, я реально сплю или словил глюк. Ну не может же она быть сладкой?! Пахнет ягодами, губы сахарные. Утром надо Севера спросить, что за кофе мы пили. Может, подмешали чего?!

В шоке от самого себя продолжаю целовать девушку. Смысл врать себе: никуда я не уйду. И не оторвусь. Меня намертво к ее губам приклеило. Наглею. Скольжу ладонью вниз, задевая аппетитную грудь. И вроде всегда нравились большие размеры, а такие вот «единички» не привлекали. Но сейчас… сейчас… Уже не заботясь, что девушка проснется (а после нашего поцелуя она наверняка уже, только глаз не открывает), стягиваю лифчик, оголяя вершинки. Разум давно сделал ручкой, как совесть. Они явно в доле и оставили меня одного. Один на один со страстью и желанием.

Еще не сделал ничего, а уже в глазах темнеет. Накрываю холмики рукой. Сначала один, потом второй. На боку не самое удобное положение тела, конечно. Девушка тихо постанывает, подставляя под мои поцелуи шейку. Не люблю заставлять даму ждать. Спускаюсь языком вниз, прочерчивая дорожу к затвердевшим горошинкам. Если она и там сладкая, меня точно разорвет. Долбанный сладкоежка.

Взрыв мозга. Абсолютный! И потеря всех границ, рамок и вообще всего. По — моему, мир лопнул, оставив нас вдвоем в мыльном пузыре. Иначе почему я вместо того, чтобы подняться и уйти, продолжаю исследовать тело Яны, улетая в нирвану от ее тихих стонов? Как наркоман тяну запах ее кожи, волос, просовывая руку под спину и избавляя девушку от ненужных деталей одежды. Она сама льнет ко мне, обвивая руками шею. В какой момент она оказывается на спине, а я на ней, остается загадкой. Но я уже вжимаю ее в матрас, понимая: одно движение и готов перейти грань.

— Сладкая девочка… моя хорошая… — шепчу в губы, срывая новые и новые поцелуи. Никогда не было желания говорить девушкам в постели нежности, а ей вот хочется.

— Милая… моя милая… позволишь? Позволишь мне?

Последние слова хриплю. Я реально на грани. Терпеть становится не просто невыносимо, а больно. Стаскиваю с себя боксеры, устраиваясь удобнее между яниных ножек. Она ахает, но не произносит ни «да», ни «нет».

— Моя хорошая… да? Скажи мне «да»…

Глажу ее пальцами, ныряя под тонкую полоску белья. Такая податливая, такая влажная.

— Ты же хочешь… девочка моя… воробышек мой… да?

— Да, Егор, дааааааа…

Как первый прыжок с парашютом. Шагаешь и забываешь, что нужно дышать. Отвожу в сторону последнюю преграду между нами, и больше не думая вообще ни о чем, врываюсь в желанную девочку. А мне бы, дебилу, задуматься, что глаза ее до сих пор закрыты…

— Какого хера?!