— Или как. С Игорьком в новый клуб решили съездить. А потом посмотрим, как пойдет.

— Завязывал бы ты уже шляться.

— Молчи, без пяти минут семейный человек. Не дай моей зависти сожрать меня.

— Иди ты, завистник, — беззлобно отбриваю друга. Знаю же, что он обожает мелкоту и хорошо относится к Ксюне.

— Вот и я иду, куда послал. Давай, до вечера.

Как так получилось в моей жизни, что друзья смогли понять и принять мой выбор, а родные люди нет? Это упорство, с которым они продолжают игнорировать изменения в моей жизни, начинают напрягать.

Я допустил обиду, что пошёл в разрез с их мнением и не принял их вариант. Но, мать его, средние века давно прошли! Люди давно научились выбирать сердцем, а несогласно счёту в банке. Да и, прямо скажем, провести свою жизнь с женщиной, с которой нет никаких точек соприкосновения, такая себе перспектива. Я же не животное, в конце концов, чтобы думать не мозгами, и пересекаться со своей женщиной только в постели для молчаливого процесса.

Хотя… с Ксюшкой нам и в кровати скучно не бывает. И тихо тоже.

Однозначно, с любимой всё видится в ином свете. Краски ярче, эмоции глубже, звуки громче, а удовольствие вообще хлещет через край. И это я не только о сексе. О жизни в целом. С моей ягодкой рядом постоянно хочется улыбаться. Это ли не любовь?

Оставляю тачку у въезда, сознательно не пересекая границы участка. Надолго я здесь не задержусь.

Отец встречает раскрытыми объятиями и вроде бы рад. В глазах плещется грусть.

Я тоже скучаю, пап. Но ты сам выбрал сторону…

А вот мама…

Разговор выходит коротким и на повышенных тонах. Взаимопонимания ноль целых и ноль десятых. А ведь не так и давно мы разговаривали с мамой в квартире, и мне казалось, что она готова принять мой выбор. Ну что ж, на ошибках учатся, а негативный опыт тоже опыт.

— Просто объясни мне: почему? — Я этот вопрос сегодня задаю пятый или шестой раз. — Просто, блядь, почему?

— Егор!

— Что «Егор», ма? Ну что? Мне тридцать скоро. Я давно вырос. А вы устраиваете. Как так можно? Что ты вцепилась в эту Светку? Ну что в ней особенного?

— У отца с её папой совестные проекты. Там такие деньги, Егор, замешаны. А теперь из — за твоей выходки они готовы разорвать сотрудничество. Это ты понимаешь?

— Ма, нет. Не понимаю. Бизнес — это бизнес. Отдельная тема. Отец с одной стороны, отец с другой. А я при чем? Моя жизнь? У меня — то дел с той семейкой никаких нет.

Я распаляюсь, хожу по гостиной, а мама сидит на диванчике, промакивая глаза. Зуб даю — слез там в помине нет. Очередной спектакль одного актера.

— Хорошо. Ладно. — Останавливаюсь перед ней. — У вас там семейный подряд и все дела. А если, гипотетически, у Бинковских не было бы дочери, а был сын? Тогда что? Под него бы меня подложить попытались? Или под мать? Вы же сюр устроили. Идиотизм чистой воды.

— Егор!

— Да Егор я, Егор. Всё тот же. А ты, ма? Ты — то кто сейчас? Родная мама или тетка чужая? Подумай, ма.

Выхожу, хлопнув дверью. На ступенях курит отец.

— Тебе нельзя.

— Я иногда. Редко. — Он делает пару затяжек и отбрасывает сигарету.

— Достали? — Спрашиваю, зная, что он не ответит.

— Тяжело. Мрачная обстановка дома. Давит.

— Так вырвись. Приезжай к нам. Па, я серьезно зову. Плюнь ты на них. Нет, не плюнь, конечно. Но просто хоть раз посмотри на маму под другим углом. На ее поведение. Ну ты — то должен меня понять, пап? Ты же по любви женился. Сколько лет прошло, а я вижу, что ты продолжаешь любить. Меня — то за что пытаетесь загнать в ненужные рамки?

— Не в рамки, Егор. Самому сложно объяснить. Хотели для тебя обеспеченного будущего. Более стабильного.

— У меня стабильное настоящее, отец. И перспективное будущее. Чувствуешь разницу? И я всего этого добился сам. Своим умом заработал. Ты сам знаешь. В этом вам меня не упрекнуть. И надо будет, ещё заработаю. Только знаешь…

Спускаюсь по ступеням и отхожу. Но поворачиваюсь, чтобы договорить.

— … знаешь, моя Ксюшка любит меня. Меня такого, какой я есть. Даже если б я хромал, косил, или не имел счета в банке, она бы любила меня. Ей вот это все — машины, дома, брюлики — не нужно. Ей нужен я, моя защита и поддержка. А то, что хотите вы. С первым же промахом пропадет любовь. И ты сам это знаешь.

Я знаю, что бью по больному. Знаю его страх, что мать с ним из — за денег. Видимо, это обратная сторона медали союзов, когда на кону большие деньги. Но, черт возьми, не всё измеряется ими! Не всё в этой жизни можно купить. Многое — да. Но не всё!

— Егор, сын, — отец окликает, когда высказавшись, я уже подхожу к воротам. — Скинь твой адрес. И пригласи своего старика на ужин. Хочу познакомиться с твоей невестой.

Моей невестой… бери выше, па, женой.

Правда, она про это ещё не знает. И я молчу, не зная, как сказать.