— Наконец — то! Надо перед каждым приемом пищи устраивать лечение, да, малыш?

Подмигивает, отставляя ноутбук на пол, и идет к холодильнику. Голый!!!

— Ну Егоооор…

— Да — да?

— Оденься, пожалуйста.

— Зачем? Ты тоже не одета. Сейчас перекусим и продолжим.

— Что продолжим?

Натягиваю одеяло до подбородка, а перед глазами уже плывут картинки того, чем мы недавно занимались.

— Вообще — то спать и работать. Но твои красные щечки и направление мыслей мне больше нравится.

Блин.

— А откуда здесь это все?

Смотрю на тумбу и стул, заставленный контейнерами с нарезкой, йогуртами и пирожными.

— Я привез, пока ты спала. А в пакетах одежда. Не успел тебе сказать сразу, потом медсестры отвлекли.

Беру протянутый бутерброд и закатываю глаза. Как вкусно! Чувство, что не ела несколько дней. Егор тем временем копается в пакетах и достает аккуратно сложенную сорочку, халатик и трусики. Подходит с деловым видом, съедает остаток моего перекуса и начинает натягивать ночнушку. Я только глазами хлопаю.

— Если не оденешься, я за себя не ручаюсь. Хотяяяяя… и снять — то займет немного времени… — И бровями поигрывает. Невыносимый!

— Кушай, худышка. — Сооружает пирамиду из сыра и колбасы, укладывая сверху что — то зеленое.

— А это что? На масло похоже, но безвкусное какое — то.

— Это авокадо. Хрен его знает, за что его любят, но типа полезное. Будем есть. Правда, малой? — И к животу наклоняется. А у меня снова слезы в глазах. От того, как это трогательно.

— Егор, — голос сбивается, — а ты правда его любишь?

— Очень, Ксюш. Знаешь, — он выпрямляется и задумчиво смотрит в окно, — когда Тим встретил свою девчонку, мы над ним смеялись. По — доброму, конечно, но смеялись. Типа какая любовь у такого мужика. Взрослые вроде дядьки. А сейчас понимаю его. И про детей я раньше не думал. Ну знал, что когда — нибудь в перспективе. Только как услышал от врача про беременность, так сразу перемкнуло. В одну секунду понял, что я отец. И что готов, тоже понял. Оно само, внутри сидело. Понимаешь?

— Понимаю. А я вот не справилась. Запрещала себе думать, когда собиралась… долго не могла решиться… Ты не простишь мне это, да?

— Я думал про это тоже, — кивает, переводя взгляд на меня. — Но твоей вины нет. Ты сильная девочка, столько сопротивляться обстоятельствам. Я бы понял. Может быть, разозлился бы, но понял. Но хорошо, что все обошлось, правда? С такими трудностями…

Егор притягивает меня к своей груди, и, поглаживая, продолжает:

— Я когда — то в сети прочитал то ли статью, то ли репост. Не помню уже. Попалась ерунда и зацепился. Там писали, что ребенок сам выбирает родителей и сам понимает, кого назовет мамой и папой. Наш с тобой, значит, очень хочет к нам, раз перешагнул через все преграды.

— Очень хочет, — повторяю шепотом, не сдерживая слез.

— Не надо плакать, Ксюш. У нас все хорошо будет, я тебе обещаю. Может, я не подарок и сложный человек… не знаю… но я все сделаю, чтобы вы были счастливы. Правда. У меня к тебе все по — настоящему. Веришь мне?

Разворачиваюсь, чтобы видеть его глаза.

— Верю…

Егор.

— Люди вообще — то здесь работают, лямку тянут, можно сказать. А ты ходишь, и мордой довольной светишь. — Друг встречает, как обычно, от всей души. — Колись давай, чему радуешься?

— Отцом стану. Повод? Повод, — сам себе отвечаю.

— Повод отметить надо, а ты всех игноришь. Надо к девочке твоей визит вежливости нанеси, отпросить каблука.

— Договоришься.

— Ну, я и говорю. Договориться надо.

— Чего ржете, на весь этаж слышно, — вот и Арт подгрёб.

Хорошая все — таки идея была помимо своих дел, создать общее. Хоть видимся, а то раскидало в последнее время.

— Так радуемся же. Егорка отцом станет.

— Дейв, твою мать, ты успокоишься?

— Я выражаю восхищение твоими коммуникативными навыками и прекрасной работой репродуктивной системы двух встретившихся в горизонтали особей.

— Убьем?

— И в лес.

Понимающе киваем с Артуром друг другу, пока этот клоун изображает из себя святого мученика. Хотя больше похоже на временный паралич после съеденного острого чили.

— Слушай, Егор, я вообще по твою душу. У вас с Оксаной серьезно все?

— Ксюшей. Она привыкла, что ее Ксюшей называют.

— Да хоть Максюшей. Серьезно?

— Серьезно. Стал бы ты сам так бегать, если бы ради галочки?

— Хрен его знает. Я на твоем месте не был. У нас как — то спокойно. Познакомились, сошлись. — Арт трет подбородок, смотря в окно. — Короче, с датой свадьбы определяться надо. Твою когда выписывают? Гулять, так всем вместе.

— Недели две — три. Ну месяц возьми на всякий случай, чтобы с запасом.