Два, блять, самых худших дня в моей жизни, потому что в кромешной темноте находиться двое суток просто невозможно. Я начинал сходить с ума и никакой ветерок в этом деле не помощник. Скорее всего, я на четвертый день уже бы об стену головой бился.

 

 

 

От отсутствия звуков я начинал слышать шум крови в моей голове, а от отсутствия света у меня начинались какие-то глюки. Когда меня вывели из камеры, меня ослепил свет от свечки до такого состояния, что я еще промаргивался минут двадцать. Если бы меня вывели на поверхность, я бы, скорее всего, ослеп.

 

 

 

Я уж молчу про отсутствие воды и еды. Это уже была лишь легкая неприятность на фоне остальных проблем.

 

 

 

Притащили меня по виду в ту же комнату, и я уже предчувствовал пиздец, правда никак повлиять на него я не мог. В этот раз, кстати, передо мной был не тот мужик, как в прошлый раз. А два одинаковых товарища, которые начали играть в хорошего и плохого копа.

 

 

 

Задавали всё те же вопросы, что и в прошлый раз - тот мужик, заевшей пластинкой по кругу, только один бил, а другой «осаживал» второго, и предлагал поесть и попить, даже, сука, на подносе расставили хавчик. Твари.

 

 

 

— Ты аватар?

 

 

 

— Откуда ты владеешь магией воздуха?

 

 

 

— Если ты скажешь, то тебе дадут поесть и попить.

 

 

 

И так по кругу. Никакого отхождения, никакого общения, просто два ебучих вопроса, одно предложение и избиение.

 

 

 

Били, сука, профессионально, так, чтобы не убить. По ногам каменными прутьями или по рукам, в общем так, чтобы не убить. И даже, пока что, не сломать.

 

 

 

Ну, правильно - как меня убить, вдруг аватар? Перерожусь ещё, обиду какую затаю. Сволочи.

 

 

 

Спустя некоторое время, которое я не смог отмерить, меня таки оставили в покое, даже дали выпить чашку воды и съесть хлеба, а потом потащили обратно в тёмную комнату.

 

 

 

В этот раз шевелиться не было сил совсем. Болели все конечности, целым пока что оставляли тело, опять же, стараясь не убить. Каждое движение отдавало болью и даже как-то устроиться не мог, меньше всего боль я мог ощутить только лёжа на животе.

 

 

 

Спустя еще сутки такого времяпрепровождения организм уже не выдерживал. Несмотря на то, что я спал большую часть, после около часа бодрствования я опять падал в сон и чувствовал, что это очень плохой знак. Каждый раз падая в забытье, я боялся, что больше не проснусь. Поэтому как можно дольше старался остаться в сознании.

 

 

 

Примерно в таком духе прошла ещё неделя. Неделя моего личного ада, в котором меня кормили раз в день, раз в два дня избивали, и я абсолютно ничего не мог поделать. Ветра в голове едва ли хватало хоть как-то сдерживать свою боль, но и то, с очень большим трудом.

 

 

 

Кукуха ехала только так - со мной никто не общался, хоть какой-то информации просто не хватало, звуков, изображения, даже запахов - просто не было.

 

 

 

Мне стало безразлично абсолютно всё, можно сказать я отринул любые свои желания, надежды на свое спасение или побег я так же не чаял. Я не видел абсолютно никаких вариантов, и от этого у меня осталось одно очень простое желание: перед своей смертью увидеть Мэй. Именно мелкую, почему-то.

 

 

 

А кого собственно еще? На родителей мне без разницы, на братьев тем более, Мастера я видел относительно не так давно, а вот Мэй я не видел уже очень давно... и даже не знаю, как её найти.

 

 

 

Когда меня в очередной раз потащили в комнату пыток, я ожидал там увидеть опять двух одинаковых пидрил, но, к моему удивлению, увидел того самого мужика, который пытал меня в самом начале.

 

 

 

— Твоя стойкость, Аки, поражает, — начал он, — честное слово, мало кто выдерживал такие пытки. Конечно, мы не очень старались, в конце концов обычно мы доводим до такого состояния, чтобы смерть казалась милостью, но в твоём случае надо действовать очень аккуратно. Я думаю ты понял это и, видимо, в тебе теплятся какие-то надежды. Что, мол, пока ты сопротивляется, тебя спасут... так вот, Аки, хочу тебя разочаровать, но мы в самом центре Ба Синг Се и, боюсь, вероятность, что сюда дойдут хоть какие-то твои сослуживцы, равна нулю.

 

 

 

Блядская ты хуйня, ёбаная столица народа Земли, серьезно? Впрочем, в этом он не прав. Спасения я не жду, сам понимаю, что шансов мало, сейчас я уже жду либо конца, либо какого-то шанса.

 

 

 

— Как я ненавижу таких, как ты, — резко перешел на доверительный тон земельник, снова беря иголку и деревянный молоток. Все мысли, которые у меня были на этот счет: сука, только ногти перестали болеть.