— Ара Сандерс, хотите сказать, что подобные крылья появятся и у других? — с опаской поинтересовалась драконица, которую весьма волновала моя возможная беременность.

Святые чешуйки! Да я даже не знаю, смогу ли научиться летать!

Смогу.

Осознание этого накрыло изнутри. Сила рода прямо-таки гарантировала мне это. Сама же пожаловалась богине, что мне в Тарлонде скучно. Знала бы, какое развлечение организует Хрустальная — фиг бы в храм сунулась!

Избавиться от родни удалось не сразу. Да я себя выставочным пони чувствовала! Нет, летать меня никто не просил, все до сих пор переваривали тот самый Первый полет, что случился не по графику и бессовестно отнял минуту славы у недолеток. Зато рассматривали много, я позволила потрогать крылья избранным дамам. Я и их мужьям дала бы потрогать, но Андерс встретил предложение таким взглядом, что драконы сочли, что им издалека все хорошо видно.

— Это было неожиданно, — тихо усмехнулась я, едва последний из Сандерсов воспарил в небо.

— Ты жена главы рода. Любые перемены, связанные с тобой, затрагивают каждого члена семьи.

Заметно. Меня и сегодня пытались прощупать насчет беременности. От вопроса в лоб уберегла только близость Андерса. Дракон вел себя безупречно: давал возможность высказаться и поддерживал в стратегически важные моменты. Он полностью разделял мое мнение о необходимости перемен, однако не пожелал уточнить, какими они должны быть.

Чешуйчатый дипломат! В остальном же Андерс вел себя как муж, которому небезразлично отношение окружающих к жене. И это заставляло испытывать неловкость.

— Тебя же беспокоят не крылья? Так ведь?

Проницательность Андерса также настораживала.

— Ты отнес меня к Огрулу. Несмотря на прошлое, ты ему доверяешь.

— Не доверяю. — Андерс покачал головой, не сводя взгляда с неба.

Мне показалось, что в этот момент он видел не краски догорающего дня, а одинокую скалу орочьего шамана. Орочьего ли?

— Огрул был лучшим вариантом. Единственным. Когда я увидел, как Лара сбросила тебя с башни...

— Чистая случайность! Она просто еще не поняла, что драконьи крылья тот еще вентилятор, — хотела обратить все в шутку и рассмеяться, но внутри что-то сжалось в тугой ком.

— Лара справится, она молодец. — Андерс развернулся ко мне, в два шага очутился рядом и прижал к груди. — Лара молодец, а ты волшебная, — еле слышно выдохнул он.

Дыхание перехватило, даже падение с башни не шло ни в какое сравнение с тем, что я ощущала сейчас. Андерс стоял, уткнувшись губами в мою макушку, и медленно перебирал волосы на затылке. Томительное напряжение охватило все тело, такое, когда знаешь, что вот-вот произойдет нечто судьбоносное, его не избежать, да уже и не хочется.

— Ты меня в любом случае поймал бы.

— Приятно, когда в тебя так верит твоя пара.

— Я не.

Вскинула голову, чтобы напомнить, что я — жена Рика, но Андерс накрыл мои губы ладонью.

— Не нужно. Не сегодня. Давай притворимся, что знаки на нашей коже настоящие.

Они и были настоящими! По крайней мере, работали точно превосходно. И сейчас, когда Андерс был так близко, я уже не понимала, где начинаются мои чувства, а где его. Волна нежности, приправленная нотками восхищения, сбивала с ног, и я бы точно упала, если бы не уютное кольцо рук, которое не хотелось размыкать. Но сказала я все равно другое:

— Ты давно знаешь? Об Огруле.

— Давно. Он сам рассказал.

— А Древний?

Тихий смешок. Да, этот точно не стал бы делиться подробностями собственного “залета”.

— Первородные обратились к иным расам, чтобы передать им лишнюю драконью магию. И изменились сами, — тихо подтвердил Андерс.

— Любое изменение влечет последствие, — прошептала я.

Внутри что-то дернулось, словно тугая пружина разжалась. Крылья тоже распахнулись, я их услышала скорее, чем почувствовала. Воспринимать чешуйчатый плащ частью себя пока не получалось, и не верилось, что однажды получится. Такое ощущение, что у меня выросла третья нога, и я совершенно не представляла, на кой черт она мне сдалась.

— Все хорошо, Лиз. Все будет хорошо.

Ласковый голос Андерса вкупе с нежным поглаживанием спины стал последней каплей. Из глаз хлынуло так, что все вокруг подернулось туманом, а из горла вырвались противные мяукающие всхлипы. Плевать на крылья. Я оплакивала свою прежнюю жизнь, потому что четко осознала: как раньше больше не будет. Мне уже не вернуться домой к обычной нормальной жизни. Проклятущие крылья привязали меня к Тарлонду!

— Ненавижу богов! — с чувством выдохнула я.

— Ненавидь. Но считаться с ними придется, — мягко заметил Андерс. — Хрустальная не желала тебе зла. Наоборот, она уверена, что сделала подарок.

Да уж, что есть, то есть. Осчастливила несчастную двуногую по гроб жизни.

— Это моральная компенсация, — выдохнула я, утирая слезы.