И тревога обыкновенная сменилась совсем другими эмоциями, более жаркими, тягучими, от которых пылает лицо и появляется предательская слабость в коленях. Тишина уединенного грота ударила по обнаженным нервам, и вспомнилось, что я тут в насквозь промокшей одежде, которую тоже желательно снять...

Хлопнула ладонью по воде, чтобы немного прийти в чувство.

— Уверена, под водой у тебя полный порядок. Целебная сила огненного источника и все такое, — пролепетала еле слышно, потому что Андерс начал снимать штаны.

Хорошо, что я стояла за спиной, и он не видел моего лица. Святые чешуйки! И как ему намекнуть, что я верю, что у него там все хорошо?

Андерс повернулся.

Так и выяснилось, что обнаженный мужчина, перевязанный бантом — это очень сексуально. И как-то забылось, что шарф — это суровая необходимость и.

Я очутилась в крепких объятиях быстрее, чем поняла, что меня снова намерены поймать.

— Лиза. — губы Андерса коснулись моей щеки и поцеловали уголок рта. — Не представляешь, что ты со мной делаешь. Не женщина, а наваждение какое-то. Появилась

— и смела все планы к грохам.

— Спасибо, что напомнил.

Хотя рука Андерса недвусмысленно лежала на моей попе, прижимая к твердому телу, а другая поглаживала затылок, я нашла в себе силы посмотреть ему в глаза и твердо произнести:

— Я не хочу, чтобы ты дрался с Ардамом.

— Он тебя украл! Поймал в небе. — Тёмные глаза полыхнули злым огнем.

— Нет. — привстав на цыпочки, потерлась кончиком носа о шершавую щеку. — Император всего лишь доставил меня к Рику. Я сама этого хотела.

— Желаешь все оставить в прошлом? — Андерс резко втянул воздух, потому что я поцеловала отметины на его щеке.

— Скорее, не хочу тащить старые распри в будущее.

— Наше будущее, — твердо произнес Андерс.

— Раньше ты был настроен не столь решительно.

— Ты могла стать моей еще в первую ночь в особняке. Такая наивная, напуганная, но безумно целеустремленная совсем-не-драконица...

Подхватив под бедра, Андерс понес меня из воды.

— Если считаешь, что я тебя не желал, то ошибаешься. Не представляешь, до чего тяжело было отпускать тебя, когда ты и так была моей. Моей, но не по своей воле, а благодаря капризу Рикарда.

Посадив меня на камень, Андерс принялся расстегивать пуговицы моего жилета.

— Что. Что ты делаешь?

— Избавляюсь от лишнего. Мокрой одежды, невысказанных слов, неозвученных признаний. Я тоже считаю, что в будущем нам все это не понадобится.

Стащив с меня жилет, Андерс занялся рубашкой.

— Не представляешь, каково было чувствовать твой интерес, твое желание и все равно раз за разом отпускать. Уходить, чтобы дать нам обоим шанс на тот самый совместный полет, что соединяет двоих в небе.

— Полет? — эхом повторила я, а по телу разлилась нега воспоминаний.

— А ты еще не поняла? Полет только начало. Затем дракон приводит свою женщину в укромное место.

— Я не драконица, — зачем-то напомнила я.

— Поверь, это нам не помешает.

И Андерс толкнул меня на теплый камень, неожиданно показавшийся теплым и очень удобным.

Брачные татуировки проступили одновременно. Мы лежали в каменной чаше, наполненной водой и огненными камнями, и лениво изучали знаки на коже. Символ к символу, завиток к завитку, знак к знаку. Но куда ощутимее и приятнее было пробуждение особой эмоциональной связи. Я начинала чувствовать Андерса, его эмоции, его настроение.

Прекрати. Ты меня смущаешь.

— Когда ты смущаешься, становишься еще желаннее.

— Хм... А мне казалось, ты оценил решительность, с который я вошла в твою башню и потребовала массаж.

Еще как оценил. Сейчас, когда я сидела на коленях Андерса, это было понятнее некуда.

— В мою жизнь ты ворвалась еще стремительнее.

— Скажи спасибо драконьей традиции.

— Я не верю в традиции, не верю в судьбу. Свое будущее мы творим сами.

Если бы это сказал кто-то другой, я бы не поверила. Но Андерс не раз доказывал, что способен противостоять любому противнику, мог ставить любую цель и добиваться. В этом мы были очень похожи. Поэтому я лишь приподняла голову, поймала его губы своими и тихо выдохнула:

— Звучит вдохновляюще.

Ниара и Ловуд оказались не единственными, чьи родовые способности “перепутались” еще при рождении. Когда Ловуд объявил, что именно сестра унаследовала семейный дар и в дальнейшем продолжит семейное дело, представительство Сандерс атаковали встревоженные матери, мечущие громы и молнии. Драконицы переживали, что их дочерям подадут дурной пример и забьют голову несбыточными мечтами. На нервничающих и озабоченных я натравила ир-ру Леону. Свекровь с огромнейшим энтузиазмом и свойственной ей бестактностью объясняла посетительницам, что никто на чужих дочерей не зарится, из семьи не уведет, и вообще невозможно дракона научить летать, если он привык лишь ползать.

И только шум немного улегся, как в Лондаре появились слухи о скором основании магической школы для девочек.