— Прежде, чем ответить на ваши вопросы, позвольте уточнить, — Алан продолжал смотреть Габриелю в глаза, что, учитывая их разницу в статусе было крайне непочтительно. Но, простительно, если представить чему его могли учить в детстве. — Я слышал, что в секте, чтобы получить новые техники ученикам нужно набрать определённое количество балов заслуг. Таким образом, им с самого начала доносится один из важнейших принципов практики обретения бессмертия — за знание надо платить. Я ли… — Алан запнулся на полуслове, обдумал что-то и продолжил, — лишь с уважением к правилам вашей секты, хочу спросить, во что вы оцениваете знание о происшедшем здесь?

 

За спиной Ди подавился воздухом его обычно невозмутимый секретарь. Но Габриеля подобным было не смутить. Однако придётся использовать козырь в самом начале.

 

— Как насчёт кольца на твоей руке? Как жертва происшествия ты можешь рассчитывать на компенсацию, но не сам забирать её.

 

— Кольцо принадлежит мне, по праву победителя, — ничуть не смущаясь, ответил мальчишка.

 

— Значит, это ты убил этого заклинателя? — Ди показал на труп с превращённой в шашлык головой.

 

— Этого нет, — признал молодой нахал, — вон того, — он показал на незаметный слой пепла в небольшом, размером в две ступни, углублении в земле. Рядом с ним лежала оплавленная рукоять кинжала. — Да.

 

— Кольца у моего трупа не осталось, — продолжал объяснять Алан, — поэтому я предъявил свои права на труп его подчинённого. На правах единственно оставшегося в живых, а значит победителя.

 

Некоторое время Ди переваривал услышанное. В то, что мальчишка врёт, он не верил. Если бы такое вскрылось, то это навсегда перечеркнуло ему возможность вступить в любую школу праведной фракции. А за любой уточняющий вопрос, типа, кто скормил меч первому трупу, мальчишка потребует плату.

 

— Что ты хочешь за полный рассказ?

 

— Всего лишь ответ на один вопрос по самосовершенствованию.

 

— Хорошо. Рассказывай.

 

 

 

Уф. Чуть не проговорился. Если бы я ляпнул, что лишился всего, чтобы намекнуть на необходимость возмещения, то эти двое в красных доспехах поняли бы что я сирота. Между тем осваиваемая параллельно с разговором память подсказывает, что Элизабет, мать Алана осталась призраком не ради мести. Судя по некоторым намёком, мальчик понял, что она считала маньяка просто наёмным убийцей, а его нанимателем — старшего сына князя.

 

Он, к слову, считался гением, сформировавшим ядро в шестнадцать лет. С той защитой, которой его обеспечивал правящий городом имперский род Моро, простому призраку было не справиться.

 

Нет, она осталось с сыном, чтобы не позволить забрать его в княжеский приют. Прожив несколько лет во дворце, она видела его выпускников и такого будущего для Алана не хотела. Показываясь, время от времени в окнах в видимой форме, она поддерживала слова мальчика о том, что мать заболела и не может выходить из дома.

 

Ей оставалось подождать совсем немного. Через восемь дней Алану должно было исполниться двенадцать. И ещё через несколько дней, в конце месяца откроется набор в одну из академий боевых искусств, куда брали с двенадцати лет. Академия была под патронажем секты Красного лотоса, и её ученики находились под защитой секты. А значит, никакой приют ему там не грозил.

 

Но произошло то, что произошло. Не факт, что магистр, узнав, что находившийся за моей спиной полусгоревший дом, всё, что у меня есть в городе и вообще в мире, отправил бы меня в приют. Но он получил бы контроль надо мной в самом начале переговоров. И судя по его виду, совесть его бы не мучила, угрожать маленькому сироте ради раскрытия дела.

 

Худой, с чёрными до плеч волосами. Выглядит по меркам моего прошлого мира лет на сорок. А на самом деле, наверняка разменял вторую сотню. Холодные глаза. Явно побывавшие не в одном бою красные доспехи. В отличие от его спутника. Но тот обладал такой незапоминающейся внешностью и держался так незаметно, что и внимания не привлекал.

 

Ладно, теперь можно всё рассказать. То, чем я решил поделиться. Заодно будет время придумать, что у него спросить. Я же потребовал плату только чтобы иметь возможность не отвечать на неприятные вопросы, назначив за них большую цену.

 

— Когда меня привели на площадь, то детей — я кивнул на оперативно поставленный шатёр целителей, куда только что занесли последнего вытащенного из быка ребёнка, — не видел. Бык уже стоял, и вокруг него звездой расположилось пятеро заклинателей в чёрных плащах. Я уверен, что они были заклинателями, потому что, когда я очнулся лёжа на этой, — похлопал по камню, — плите, двое в таких же плащах стояли рядом. А они-то оказались очень серьёзными заклинателями.