Ошеломленный, я прислонился к углу здания. Умом — то я понимал, что наблюдаю магию, но как же это трудно воспринимать, рассудок просто отказывается. Даже когда пытаешься закрыть глаза, цветные кляксы продолжают плавать перед тобой. Мне срочно нужна была консультация у психолога, или по крайне мере хороший разговор. Опять все утыкалось в поиск Старого Лиса.

 

Старый Лис нашел меня сам, когда я обедал в Трех толстяках.

 

— Странный ты, однако, — раздался над головой знакомый голос, — обедаешь в одном месте, не самом дорогом, а ночуешь в другом, из дорогих. Чем тебя здесь не устраивает?

 

В трех толстяках сегодня было шумно и я не услышал как ко мне подошел Лис.

 

— Я где — то читал, что в заведениях, где есть чем поживиться, тараканы и клопы живятся во всю, — ответил я, когда Лис присел за мой стол.

 

— Здесь твоя правда, — согласился Лис, — но Лидан следит за своими комнатами, да и на зачистку они тратят порядочно, по заклинанию в неделю.

 

— Скажи Лис, тебя не нервирует то, сколько заклинаний повсеместно используют? — затронул я щепетильную для меня тему.

 

— Еще как нервирует, но мы нашего мага никак урезонить не можем, я вот…

 

— Да причем тут маг? Я вообще, про всех людей.

 

— А что люди? Ну используют, я тоже использую. Так ведь только безобидные же.

 

— Я имею в виду, тебя не раздражает постоянно видеть окружающее в нелепых цветах, видеть людей с плямбами на носу или целой маской на лице.

 

— Не понимаю я тебя, — покачал головой Лис, — вот знал бы ты, как видимое преображается, когда капаешь себе капли прозрения. Тогда начинаешь видеть все заклинания, или почти все. Вот тогда глазами видишь, что красотка перед тобой может обернуться старухой, а любые драгоценности предстанут понятным миражом, и видишь, каким человек становится мерзким, со всеми этими заклинаниями.

 

Я внутренне содрогнулся, если я видел ещё не всё, то упаси меня чёрт видеть остальное.

 

— Я понимаю, в вашу деревню, наверное, и заклинаний — то толковых не попадало. Но ты привыкай, не обращай внимания, если что — то покажется неожиданным. Скажи еще спасибо, что ты не в городе охотников, там вообще неожиданности постоянны.

 

— А чем этот город хуже?

 

— Здесь не разрешают выращивать много чего. Например, боевых заклинаний. Кто — то, конечно, выращивает, но очень мало, так что можно и не считать. Если надо будет, то найдешь необходимое. Не разрешают фермерам выращивать и многие модификаторы. Для оружия, опять же, ничего не разрешают. Даже амулеты разрешают только низшие, так что в нашем городе что — то достойное может появиться только с торговцами или из харса. Ну, еще можно кое — что украсть.

 

— У харса? — насмехаясь спросил я.

 

— Последний, кто пытался украсть у харса умер больше тысячи лет назад, и смерть его была столь страшной, что больше дураков не находилось.

 

— А чего у харса красть, взять да приказать, сам выполнит, — усмехнулся я еще раз.

 

— Хес предупреждал тебя, — с улыбкой начал Лис, — у харса нельзя просить. За это будет самое безобидное наказание. Хорошо, что ты ничего не просил у харса. Но если кто — то вздумает приказать харсу, его ждет нечто похуже чем то, что случается с ворами.

 

— И что, никто не пытался? — вопрос вырвался сам собой, а внутренне я весь похолодел, и скорее всего побледнел.

 

— Пытались, — осунувшись ответил Лис, — много раз пытались. Лишь некоторые остались в живых после этого.

 

— И что?

 

— Что, что? — не понял Лис.

 

— Ну чего им удалось добиться?

 

— Те кто остался жив? — переспросил Лис, я утвердительно кивнул, — малого, в основном того, что они остались живы.

 

— И что, не было никого, кто смог бы приказать харсу и остаться в живых? — внутренне я уже ликовал, я отличаюсь от всех этих тупиц, я смог приказывать харсу. Правда тут же вспомнилось, как добыл свой горе — медальончик, может и не все так просто, и спасибо, что я вообще остался жив.

 

— Был, — неожиданно выдавил Лис, — был один такой человек. Странный человек, страшный человек. За ним потом гонялась вся инквизиция, все маги охотились за ним. Его звали Шустрый Охотник.

 

— Он был охотником? — подался я вперед переходя на шепот.

 

— Он был лучшим охотником, — Лис уперся мне в глаза, — он знал какие — то тайны, которые у него хотели выпытать и маги и инквизиторы. Но они ничего не добились, только убили Охотника.

 

— Вот невезуха, — вырвалось у меня.

 

— Его боялись, правда, только со слов инквизиции. Охотник же был хорошим другом и никогда не был жадным. Он всегда приходил на выручку и скучал по своей родине. Он не мог попасть домой. Так говорит Хес и я склонен ему верить.

 

— А какими секретами он обладал?