Но узнать у Лиса большего не удалось.

 

— И что это за браслетик, для чего он мне?

 

— Он будет за тобой следить.

 

— И что это значит?

 

— Практически то, что тебе подписали смертный приговор.

 

— Что? — я вскочил на ноги, — это еще почему? Что я сделал вашему магу?

 

— Если на тебя надели браслет, это значить ты под постоянным наблюдением.

 

— Да к черту этот браслет, не нужен он мне, — я попытался стянут его с руки, но браслет захотел сниматься только с кожей.

 

— Ты не сможешь его снять, даже срезав вместе с кожей, браслет вернётся на руку обратно.

 

— Весело, — я пытался держать себя в руках, — ну и сволочь же этот маг.

 

— Тише, маг все слышит.

 

— Ах, значит, слышит? — я злорадно поднес браслет к губам и начал громко ругаться, всеми словами какие только знал. Ну маг, если ты меня слышишь, ты в гробу будешь переворачиваться, вспоминая.

 

Прекратил я примерно через полчаса, и то только потому, что на Лисе лица не было.

 

— Он тебя теперь просто прибьет, — слабо простонал он.

 

— Нет, — покачал я головой, — я нужен этому уроду, а значит, он с меня пылинки сдувать будет, — и про себя добавил, только до определенного предела, так что лучше больше не нарываться.

 

— Теперь тебя не возьмет ни один клан.

 

— А мне плевать, — от кланов избавился, и от мага тоже как — нибудь избавлюсь, — прощай Лис.

 

— Прощай, я передам.

 

Отлично, хотя бы с кланами не говорить. А теперь быстро в ближайшее питейное заведение, деньжата кое — какие у меня есть.

 

"Три толстяка" — гласила попавшаяся мне на глаза вывеска. Кабачок был с виду приличный, витающие вокруг запахи заставили заклокотать живот и я вошёл внутрь. Не слишком большой зал насчитывал десять столов и шесть столиков, сейчас он был на половину пустым. Название себя оправдывало, заведением заведовали три брата, три отменных толстяка, бармен, повар и квартирмейстер.

 

Я сел за один из маленьких столиков, услужливый хозяин поинтересовался, что я буду и минут пять расписывал, что у них есть. Я не выдержал раньше, чем он успел разойтись и заказал большой кусок баранины и кружку эля. Тут же пришлось вытащить медяк, оказавшийся дукатом. Хозяин подхватил монету и скрылся, вернувшись вскоре с подносом и россыпью грошей. Вообще с валютой здесь было весело. Грош — самая маленькая монета. Потом идет дукат, который равняется пятидесяти грошам. Потом идет серебро, серп и луна. Серп равняется двадцати дукатам, луна — пяти серпам. Золотой равняется тридцати серебряным лунам. И еще есть шкурки, или кожа, делящиеся на три цвета. Коричневые равнялись десяти золотым, красные — пятидесяти и зеленые — сотне золотых. Из кого делают эти шкурки я не узнал, но вряд ли я их скоро увижу.

 

Присутствующие в зале порой косились на меня, но им быстро надоело это занятие, я же на неприятности нарываться не собирался.

 

Баранина оказалась восхитительна на вкус, сочная, со специями, придающими просто чарующий вкус. Я ел как голодный, впрочем, я и был голодный. А вот эль подкачал, могли бы и лучше. Но тоже ничего, лучше нашего пива.

 

Насытившись, я отвалился на спинку стула и являл собой верх блаженства.

 

— Что — нибудь еще? — услужливо осведомился хозяин.

 

— Еще эля, — благодушно разрешил я и хозяин, отсчитав гроши, исчез в погребе.

 

Вторую кружку я уже смаковал, неторопливо осматривая зал. На меня перестали коситься, видимо стал своим в доску, такой же пьяный и довольный. Я с удовольствием рассматривал огромный камин, напротив которого сидел, всматривался в чарующие языки пламени. Когда эль закончился и я собирался заказать еще кружечку, за спиной раздались шаги, тело напряглось и хмель из головы выветрился — старая привычка.

 

— Эй, оборванец, ты занял наше место, — раздался противный голос. Я уже проводил рекогносцировку. За спиной стояли трое, судя по шагам не такие уж крупные, не крупнее меня, походки развязные, чувствуют за собой силу и потому не собираются напрягаться. Идиоты, да мне хватит одного подноса, чтобы с ними разобраться. Это на деда я не рыпался, за тем была сила, её чувствовать я научился. У меня за плечами было семь лет тренировок по системе Кадочникова, даже поднос в моих руках мог превратиться в смертельное оружие.

 

Я спокойно поставил кружку на стол и встал. Стоявший за моей спиной явно рассчитывал удержать меня за плечи, но не успел. Они уже потеряли своё единственное преимущество.