— А раньше не было. Как не было и «живущих вместе», это разрешили именно Сестры-Основательницы. Но у большинства не было и такого выбора…

 

— А дальше что было, как они пришли в этот мир?

 

— А вот досмотришь фильм — и увидишь! — ехидно усмехнулась Туйлиндэ. — А то тебе и смотреть не интересно будет! Там оно с документальной точностью все показано.

 

Некоторое время они еще поговорили… Тули рассказывала о себе. О детстве в царские времена, когда кругом было словно разлито чувство безнадежности. Когда никто не знал, что будет завтра, и лишь «великородные ублюдки» ходили, гордо задрав голову и пренебрежительно поглядывая на остальных. Твари продажные! Приспешники Проклятых! Изменившие Закону Верных и решившие стать господами!

 

— Никогда! Ни в какие времена у Верных не было знати! — с ненавистью произнесла чекистка. — Эти твари — позор всего нашего народа! Символ нашего унижения! Больше века смотреть на предателей и не иметь возможности уничтожить их!

 

— А как жили в старом мире? — поинтересовался Василий.

 

— Тогда все решал Совет Старших магов… Их тогда хватало, так что в каждом городе минимум пара-тройка нашлась бы. Одного из них жители города и его окрестностей и избирали как своего представителя в Совете.

 

— И много тогда народу было?

 

— Миллионов семь всех шести народов…

 

— А гномов?

 

— Их гораздо больше. Миллионов сорок-пятьдесят…

 

— Почему так? — удивился Василий.

 

— Да много причин… Например, то, что раньше Верные не рожали в годы войн, да и в целом детей мало было. Да и вообще как-то совсем иначе все шло — по меркам предков мы очень рано семьи создаем. Не видели наши предки в малой численности особой беды. Мы же тогда привыкли во всем на магию полагаться, а не на технику. А там не нужно огромных заводов…

 

— То есть мы тоже немало изменились?

 

— Да, — согласилась Туйлиндэ. — Мы сохранили основы морали предков, но сами стали другими…

 

— А Закон Верных?

 

— Ни он, ни Заветы Основательниц не регулируют такие мелочи, — улыбнулась чекистка. — Это наш личный выбор. Просто раньше что-то было не принято, а теперь стало обычным делом…

 

 

 

 

 

Интерлюдия. Куратор

 

 

 

 

— Значит, вы теперь — «живущие вместе»? — с интересом глядя на подчиненную, которая теперь подчинялась непосредственно ему, спросил полковник госбезопасности Сулмелдир.

 

— Да, — подтвердила Туйлиндэ.

 

— Интересно, — усмехнулся чекист. — Позволь полюбопытствовать… Ты этого сама захотела или решила, то так будет лучше для дела?

 

— Сама захотела! — гордо вскинув голову, ответила квентка. — Я бы никогда не…

 

— Ладно, понял я тебя, — не стал дослушивать полковник. — Решила, значит, ухватить немного счастья?

 

— Да. Тем более… Он мне нравится. Давно не чувствовала себя такой счастливой, как в эти дни…

 

— Это и к лучшему, — усмехнулся Сулмелдир. — Значит, ты лично заинтересована в том, чтобы все у нас получилось… Есть дополнительный стимул сделать все как надо.

 

— Да, — согласилась квентка. — Только… Не слишком ли рискованно?

 

— А ты можешь предложить другой вариант?

 

— Нет, — после долгого раздумья ответила Туйлиндэ.

 

— Вот и я о чем… Тем более, не забывай — пока этот князь жив, и ты, и он постоянно находитесь в опасности.

 

— Я понимаю, — нахмурилась новоиспеченный капитан госбезопасности. — Я же тоже квенти…

 

— Вот именно, — согласился Сулмелдир. — Смотри сама… Мы со дня на день поставим к стенке двух его выживших сыновей-белобандитов, Анариэль убила двух внуков. Последнюю выжившую внучку мы поймали — и сейчас она сидит в тюрьме. Вытащить ее из центрального СИЗО Квентийска можно и не мечтать, там защита по высшему классу, включая кси-силовую. И, скорее всего, скоро ее тоже приговорят к казни. Впрочем, мы в любой момент можем слить информацию о том, что ее приговорили к смертной казни и привели приговор в исполнение сразу после вынесения. Такую спешку вполне поймут… Чтобы не успели предпринять никаких попыток по ее освобождению.

 

— Чтобы подтолкнуть князя к действиям… Понимаю, — согласилась квентка. — Значит, детей у него больше не будет, внуков тоже. И новых уже поздно нарожать. Род прерван, все, что останется князю — месть. Логично. Больше просто незачем жить.