Утерев пот, Дроздов накинул обратно жилет, без страха выходя к провожатому. Тот был стражем, в полном обмундировании. Шли они молча, страж держал факел и смотрел под ноги, не решаясь даже заговорить больше в присутствии короля. Сам Дроздов, пользуясь возрастом своего тела, спросил с самым наивным видом:

 

— Ты служишь Вергелю?

 

— Да, Ваше Величество.

 

— Значит, предателю, а не королю, — хмыкнул он, стараясь запомнить лицо под железным шлемом, видневшееся сквозь прорези. — Я, как только наберу влияния, казню всех предателей.

 

— Пока сэр Вергель десница короля — я служу короне, — отреченно бросил страж. — Вы слишком юны, чтобы это понять.

 

Дроздов ухмыльнулся, видя впереди свет, падающий из-за приоткрытой двери. Действительно, единственное, чего не хватало настоящему королю — это возраст и опыт, но теперь… это не имело никакого значения.

 

— Я приказал тебе прийти, — рявкнул Вергель, когда Лукас наконец скользнул в комнату. Это оказалось полутюремное помещение, где вряд шли порядка семи решеток. За каждой сидело по человеку или эльфу. В основном это были мужчины, но с самого краю в одной камере были и две женщины. Даже в полумраке Лукас разглядел у них удлиненные ушки.

 

— А я твоим приказам не подчиняюсь, — пожал плечами парень, осматривая клетки. — Меня тоже запрешь?

 

Теперь в крови играл адреналин. Дроздов понимал, что советнику действительно проще от него избавиться, чем нянчить. Хотя… виду все же показывать не стоит, если он вообще хочет когда-нибудь вернуть себе власть.

 

— Нет, ты будешь наказан, — Вергель закатал рукава, снимая со стены закрученный в кольцо хлыст. — Я хочу, чтобы ты больше не смел открывать рта в моем присутствии. А лучше повторим эти правила на практике. Садись.

 

Дроздов медленно двинулся по каменному влажному полу, на ходу рассматривая пленников. В одной из клеток сидел мужчина, закованный так, что виднелись одни глаза. Он дергался, вырывался, что-то шипел. Его длинные черные волосы скользили в такт его движениям. Как и длинные острые уши.

 

Сев, король первым делом снял рубашку и жилет, аккуратно сложив их и передав стражу. Ну, чтобы не пачкать о залитый неизвестно чем пол.

 

Когда первый удар обрушился на его спину, Дроздов поморщился, но крик сдержал. На него все-таки люди смотрят. Ну или почти люди.

 

— Повторяем материал, — Вергель двинулся по кругу, вальяжно ступая. — Ты, жалкий кусок королевского дерьма. Это ясно?

 

— Вполне, — пожал плечами Дроздов, отметив, что хлыст этот рваных ран не оставлял. Но синяки и алые росчерки — запросто.

 

— То-то же, — кивнул советник, обходя за спину и нанося ещё один удар. — Ты подчиняешься мне и выполняешь все, что я прикажу.

 

— Шиш тебе, — фыркнул Дроздов, морщась от боли. — Ты кто такой, дядя? Кто решил, что я вообще хочу видеть такого советника?

 

— Ах ты мелкий ублюдок, — Вергель с силой ударил короля рукоятью хлыста по лицу. — Все, что есть у нашего королевства, всё сделал я! Каждую войну, каждый набег, каждое восстание выиграл и подавил я! Своими руками! А ты, тварь неблагодарная, смеешь открывать свой поганый рот!

 

Дроздов свалился руками на липкий пол под градом хлестких ударов.

 

Больно. Очень больно.

 

Но соглашаться совсем никак нельзя, нужно с порога дать отпор.

 

— Дальше, ты отдашь приказ уничтожить Васильковую долину, — Вергель обошел Лукаса, спереди заглядывая ему в полные злых слез глаза.

 

— Нет. Этого не будет.

 

Вергель закипал, а Дроздов планировал довести мужчину до чертиков. Убить сейчас он его точно не убьет, слишком много свидетелей, иначе, он бы и с предыдущим королем так не возился. Увел в подвал да и забил насмерть. Так что он продолжал:

 

— Забудь о том, как все было. Я больше не позволю так со мной обращаться. Либо ты уползаешь в свою мерзкую нору, править из тени, пока я взрослею, либо мне придется сделать это как можно раньше и раздавить тебя.

 

— Да как ты посмел… — прошипел Вергель, разбегаясь назад и замахиваясь. — Я выбью всю эту дурь из тебя!

 

Спину обожгло в тысячу раз сильнее, но Дроздов сжал зубы, не позволяя себе кричать. Когда ему в драке прострелили колено — он не кричал. Когда его сбил мотоциклист — он и виду не показал, так же сжимая зубы. И когда от передозировки кровь лилась из всех возможных мест, он не скулил, не плакал.

 

И сейчас не будет.

 

Мир колыхнулся, пропал звук и появилось ощущение тошноты. Кажется, он постепенно терял сознание, видя перед собой эльфа в камере. Его голубые глаза как будто светились в темноте, выдавая всю его боль.

 

 

 

Открыл глаза Дроздов уже в своей комнате. Спину жгло огнем, голова невыносимо кружилась. Рядом все так же сидела Ланса, что-то напевая и полоская тряпочку в странном голубоватом растворе.

 

— Что… произошло? — хрипло спросил он, садясь и придерживая больную голову. — Кажется, я потерял сознание.