Этот Морэш точно не был в восторге от Эрихарда. И чует мое сердце, именно он аккуратно надоумил Белеанну натворить дел. Вряд ли до сего момента она всерьез планировала однажды выйти за него. А если верить сплетням, он ее несколько лет преданно любил.

Что ж, все к лучшему.

Особенно то, что отныне эти двое будут далеко.

– Больше мы вас здесь не задерживаем, – вклинилась Ингверда. – Как-никак у вас первая брачная ночь впереди.

Я нажала кнопку выключения и прошла в ванную.

Горло опять начинало болеть, и я чувствовала, что температура слегка повысилась. Как раз хватит времени на полоскания и прием лекарств, пока Эрихард поднимется за мной. Этим и занялась.

Второе из трех полосканий показалось не таким резким, каким было изначально. Хм-м?

Моя восприимчивость будто пыталась предупредить о чем-то волной мурашек, пробежавших по телу, но я не поняла, о чем.

Еще одно полоскание с освежающим травяным привкусом и жаропонижающая микстура.

Вот так.

Спальня качнулась перед глазами. Я в последний момент успела схватиться за стену.

Вроде не падаю. Чудно.

В открытом платье вдруг стало очень-очень жарко. И это покалывание на коже, не болезненное, скорее… приятное?!

Льды. У меня что, жар и бред?!

Однако больной я себя прямо сейчас не чувствовала. Даже горло не беспокоило. Реальность, правда, слегка качалась, но в данный момент это не влияло на способность держаться на ногах. Скорее успокаивало. Уносило прочь всякие сомнения и страхи.

Я облизала сухие и немного саднящие губы. Казалось, кровь стала густой и непривычно горячей. Она невыносимо медленно текла по венам, делала тело невероятно чувствительным. Малейшее движение, соприкосновение ткани с кожей раздражало.

Непривычно, но… не неприятно.

И в голове туман.

Дымка, как над местными вулканами.

Там выла воображаемая вьюга, заглушая всякие разумные мысли.

Вообще все мысли.

Остались только желания.

Инстинкты, лишенные рамок из правил и приличий.

Изогнувшись, я избавилась от платья, и оно воздушным ворохом свалилось к моим ногам.

Да. Так определенно лучше. Но коже все равно горячо. И под кожей…

Эмпатия помалкивала. Присутствие Эрихарда я вычислила по прерывистому вздоху. И… стало еще жарче.

Невозможно терпеть.

– Эти кружева выглядят как морозные узоры на твоем теле, – хрипло заметил жених и закрыл за собой дверь.

Я шагнула к нему.

Дыхание сбилось.

Чувство нереальности происходящего добавляло смелости.

– Ллана…

Я – обычная я – ни за что бы на такое не решилась. Но сейчас никакие внутренние запреты не мешали мне приблизиться к Эрихарду и медленно погладить его плечи сквозь рубашку, ласкающими движениями спуститься на грудь. Реальность зашаталась чуть сильнее, и я буквально рухнула в его объятия, с наслаждением вдохнула любимый запах, сама потянулась к губам.

Поцелуй сносил крышу и заставлял тело гореть еще сильнее. Я болезненно всхлипнула, когда Эрихард прервал поцелуй.

– Ллана… – Его взгляд застилала какая-то незнакомая дымка. – Что-то не так.

Мм-м. Да. Наверное.

Я не в состоянии сейчас об этом думать.

Вообще сейчас думать не в состоянии.

Медленно облизала губы и, запрокинув голову, приблизила свое лицо к его. Дала ощутить дыхание на коже. Сама в это время с восторгом наблюдала, как темнеет его взгляд и как играют на лице желваки.

Под кожей рассыпались горячие искры. Незнакомое, дурманящее ощущение. Упоительное. Сладкое. В дальнем уголке сознания билось что-то паническое, но я не собиралась сейчас обращать на него внимание. Нет. Точно не когда у Эрихарда узоры вспыхивают. Так ярко, что по полутемной комнате рассыпаются блики.

Полутемной. Свет куда-то пропал…

Во льды.

Еще маленькое движение вперед, и моя грудь прижалась к груди жениха. Кружева белья внезапно стали нестерпимо мешать. И его рубашка… Даже сквозь нее ощущалось, что тело ледяного кронса непривычно горячее. Эта мысль заставила шевельнуться во мне нечто подозрительное, но… Эрихард выдохнул что-то рычащее и обрушил на мои губы сумасшедший поцелуй.

Много непрекращающихся поцелуев.

Они ласкали, жалили, снежинками таяли на губах и разгоряченной коже, заставляли вздрагивать и всхлипывать от удовольствия. С еще одним не то хрипом, не то стоном Эрихард повернулся так, чтобы я прижималась спиной к стене, а он нависал надо мной. Потребность чувствовать его как можно ближе сводила с ума, наизнанку выворачивала разум. Подчиняясь ей, я рванула с него рубашку. Скользнула ладонями по мерцающей узорами коже, наслаждаясь маленьким триумфом. Выгнулась, позволяя ему избавить меня от кружевных лоскутков белья, и задохнулась от удовольствия, почувствовав на груди требовательную ласку. Сдавленный всхлип потонул в долгом поцелуе.

Между поцелуями, то сладкими, то жадными, я отстраненно отметила, что терзаю ремень его брюк.