Ингверда же, кажется, вообще не подозревала ни о моих ощущениях, ни о сделанных умозаключениях. Она разорвала зрительный контакт и покинула зал.

– Ллана? – окликнул меня Нэйл.

– А?

– Долго собираешься так стоять?

Отмерла. Ничего себе на меня нахлынуло!

Воспользовавшись свободным компьютером, я распечатала материалы. Традиционно попыталась связаться с Мирой – впустую. Скрипнула зубами. Из Эрихарда выйдет стопроцентный арлорд. В жизни не встречала более властных мужчин! Ну, хотя бы сегодня он не ехидничает и вообще притворяется, что не в курсе моей деятельности. Но я-то знаю, он все время следит. Привыкла уже.

Дальше последовало не менее привычное действие – посмотреть, что о нас пишут и что пишут вообще. Хм-м. Занятно. После происшедшего с Догрином восторг в нашу с Эрихардом сторону стал каким-то сдержанным. В определенную минуту я испугалась, а не подозревают ли его… но быстро опомнилась и сопоставила в уме все факты. Зная Тенерру, покушение точно дело рук кого-то из семьи или приближенных. А за нас, получается, просто боятся. Не хотят привлекать к нам слишком много внимания.

Необычно и приятно, когда за тебя болеет столько незнакомых людей.

И немного стыдно, что, притворяясь невестой Эрихарда, я обманула их всех.

В слегка подпорченном этой мыслью настроении и вернулась в комнату.

Нэйл, как обычно, остался снаружи.

Как ответственная ученица, я первым делом прочла информацию о самых влиятельных семьях Тенерры. Может, даже что-то запомнила. Неважно, все равно она мне особенно не нужна. Язык тоже не нужен, но я уделила полчаса и ему.

Все. Не могу больше.

Неприятным моментом обитания в современной квартире, а не в старинном загородном доме – единственным, пожалуй – оказалось отсутствие морозных узоров на окнах. Они здесь были какие-то «умные», могли становиться матовыми или непроницаемыми и уж точно не замерзали ни при каких морозах. Вроде бы даже обладали некой устойчивостью к магии.

А так хотелось порисовать…

Я с досадой отбросила чистый лист и проследила взглядом, как он медленно опускается на стол.

Семь дней. Потом смогу делать что хочу и когда захочу.

Прилива энтузиазма не почувствовала. Не то во мне проснулся скептицизм, который напомнил, что эти семь дней еще надо продержаться, не то… просто я поняла, что не запомнила серебристые узоры и не смогу воспроизвести.

Блин.

Обидно.

Сфотографировать бы их…

Желание формировалось и разрасталось, когда раздался стук в дверь и, естественно, не дожидаясь ответа, в комнату вошел Эрихард.

Осунувшийся.

Немного растрепанный.

С порванным воротником.

– Я вернулся, – сообщил с широкой улыбкой. Во мне что-то екнуло и… пришлось сопротивляться желанию с писком броситься к нему на шею. Такое чувство, что он заметил. И решил исправить ситуацию. – Это тебе. Планшет для рисования.

Писк все же вырвался, и я прижала ладони к губам, смущенная своей непривычно бурной реакцией.

– Держи. – Продолжая самодовольно улыбаться, Эрихард сунул подарок мне в руки. – А то ты с этими листами и карандашом как в древности застряла.

– Спасибо, – прошептала я.

Этот мужчина определенно знает, на какие точки давить.

Надо бы с ним поосторожнее.

– Как насчет небольшого сражения в снежки? – Стальные глаза с прищуром провокационно взирали на меня.

– Что?!

Взрыв мозга, честное слово.

– Снежки, – повторил этот невозможный тип. – Если выиграю, хочу поцелуй. Себе можешь придумать любой приз.

– Ты выглядишь так, будто у тебя только что уже было одно сражение, – поджала губы я.

Когда его останавливал голос разума?

– Вот и отлично, тебе достался ослабленный противник, – усмехнулся Эрихард, одной рукой подхватил мою куртку, другой сцапал за ладонь и потащил к двери. – Идем.

– Эй, я еще не согласилась! – запротестовала слабо.

– Главное, что не успела вовремя отказаться.

Вот что с ним поделаешь?!

Опомнилась уже в слоттерсе. Извиняло моего похитителя лишь то, что кроме куртки мне предлагалось надеть шапку, варежки и шарф. Все такое милое, будто связанное любящей бабушкой. Как раз в моем стиле.

Кажется, мы покидали город.

– Так что с тобой случилось? – Никак не получалось оставить в покое дыру у него на воротнике.

– Смертельно соскучился по своей невесте, – с совершенно честными глазами выдал этот… шут.

– Эрихард!

Ну вот, я уже ору на него! Роль невесты получается уж слишком убедительно.

Показалось, что снежинка в кольце замерцала немного ярче.

– Я привлекаю слишком много внимания. Но я не такая легкая добыча, придется дяде с этим смириться. Хочет указать мне мое место, пусть делает это в рамках традиционных испытаний. – И видя, что у меня есть еще как минимум сотня вопросов, категорично прервал: – Все, Ллана, достаточно. Давай хотя бы пару часов не будет в нашей жизни традиций и борьбы.

Справедливо.

Он, наверное, очень устал.

Я медленно кивнула.