Эрихард каждую минуту бросал на меня взгляды, но заговорил, только когда были уже почти на месте:

– Считаешь меня монстром?

Его правда сейчас это волнует?!

– Кронс был еще более отвратительным монстром. – Я правда так думала. Чувствовала. Знала. – А твой дядя позволил в угоду правителю смешать семью с грязью. Наверное, на него давили, но сути это не меняет.

И, заглянув в стальные, но сейчас удивительно теплые глаза, твердо закончила:

– Все так, как и должно быть.

Ты самый сильный и смелый человек из всех, кого я знаю. Но вот это произнести вслух я почему-то не осмелилась.

– Хорошо, – выдохнул Эрихард.

А я решила поделиться секретом, который теперь можно было и открыть:

– Ночью я почувствовала Тенерру. И она отозвалась.

– Ты – моя удача, Ллана, – улыбнулся Эрихард.

Звучит приятно.

Я повела ноющими плечами под толстовкой.

– Твоя удача прямо сейчас готова убить за душ и возможность поспать в нормальной кровати, – призналась жалобно. – Видишь, как все прозаично?

Он засмеялся и дал слоттерсу команду снижаться.

Следующие часы принадлежали только мне. Все потому, что мы каким-то чудом успели добраться раньше всей остальной семьи. Пока квартира не заполнилась народом, я прошмыгнула к себе и заперлась изнутри. Замок и защита. Немного желанного одиночества. Впрочем, я так устала, что наслаждаться им совершенно не было сил.

Быстро вымылась и рухнула в кровать.

Даже не снилось ничего.

Приоткрыв глаза, обнаружила, что время только-только подбирается к вечеру. За окнами, конечно, уже стемнело, но даже до ужина оставалось по крайней мере два часа. По-хорошему, меня в Тенерре больше ничто не держит, можно было прямо сейчас садиться в слоттерс и лететь домой. Однако я сразу же отвергла эту мысль. Хотелось еще поснимать, увидеть некоторые места, о которых мне рассказывал профессор Одитт, и спросить разрешения у Эрихарда написать статьи о красотах и необычных традициях Тенерры.

Улечу, как договаривались, послезавтра вечером.

Надеюсь, Эрихард придумает, как выкрутиться с расторжением помолвки.

Составив план и оставшись им довольной, выбралась из вороха одеял и направилась в ванную.

Вот теперь я оторвалась за все напряженные дни. Почти час провалялась в ванне с ароматной пеной, сделала несколько масок, втерла в волосы масло. Ка-айф. Мысли расслабленно растекались. В них я то летела домой, то наслаждалась Тенеррой, то вдруг тонула во вьюжных глазах… Стоп. Похоже, кто-то надышался разными ароматами.

Одернула себя. Пришла к неутешительному выводу, что получилось вообще не убедительно. Погрустила. Потом все же изгнала из головы фантазии об одном ледяном.

Он теперь кронс Тенерры, ну а я кто?

Не нужно усложнять.

Все ведь только-только наладилось!

Глупые мысли вроде бы были согласны, но раз за разом подсовывали совершенно нереалистичные образы.

Злясь на себя, я вышла из душной ванной в комнату и решила намазываться кремом для тела там.

Вдохнула прохладный на контрасте воздух.

Сбросила халат.

Зачерпнула немного крема из баночки.

По комнате поплыл аромат солнца, ванили и кокоса.

Так-то лучше. И в голове почти порядок.

Я уже заканчивала, когда расслышала прерывистый вздох.

– С ума сошел?!

Попытка одновременно прикрыться халатом и посмотреть в бессовестную физиономию оказалась ошибкой. Руки были скользкие от крема. Я вся была скользкая. Ничего удивительного, что халат-то я взяла, но одно неловкое движение – и я чуть не упала, выронила халат в попытке поймать равновесие и с вскриком влетела в руки оказавшегося рядом «жениха».

– Да, – выдохнул он мне прямо в губы.

И пока я пыталась сообразить, что именно «да», жарко поцеловал.

Мы оба улетели.

Поцелуй сносил крышу, заставлял тело гореть, таял снежинками на губах. В сладковатый аромат крема вмешалось что-то морозное, с ноткой лимона и мяты. Руки Эрихарда бесстыдно скользили по влажной и невероятно чувствительной коже. Это заставляло задыхаться, приоткрывать губы в попытке глотнуть воздуха и тем самым углублять поцелуй.

Эмоции «жениха» окутывали меня раскаленным покрывалом. Жар и одновременно жалящий холод желания. Нетерпение. Невыносимо долгое ожидание. Туманящее голову наваждение. И еще что-то… терпкое, резкое, немного болезненное и одновременно притягательно сладкое.

С легким удивлением я нашла, что со всей доступной мне страстью отвечаю на поцелуи и исследую чуть дрожащими ладонями мускулистую спину… уже без рубашки. Эрихард приподнял меня, откровенно вжимая в свое тело. Сорвавшийся с губ всхлип потонул в очередном дурманящем поцелуе и… кажется, он был по моей инициативе.

Кровь стучала в ушах.

Эмоции сплетались в затейливый узор, и я уже не могла определить, где его, а где мои собственные.

Одно плавное движение – и я ощутила спиной холодок простыней.