Я-то прекрасно понимал, почему так случилось. Хуже всего, что именно я его к этому и подтолкнул. Наверное, можно было иначе, например, убедить. Или убедить н вышло? С другой стороны зелёный маг именно этого и хотел сам, сменить власть, чтобы уйти из умирающего леса. Я это понял, как только сам в этот лес попал. Скорее всего, всё было бы медленнее и не так явно.

 

Марсиль бы заболел, чах, что и не удивительно для того места, и если бы не уступил, то всё равно всё закончилось именно этим. К тому времени Ру успела бы и выйти замуж за брата и упрочнить свои позиции, а Раен нашёл бы новое место для всего клана. Вот только случился я. Создав и одновременно решив сразу несколько проблем. И медленно уже не получалось.

 

— Ру? — снова позвал я, присаживаясь на корточки перед ней и заглядывая в лицо. Я думал, она плачет, но нет, на её лице, словно приклеенная, была жуткая улыбка. Я осторожно убрал её руки и погладил запястья, не понимая, что она сейчас испытывает.

 

— Умер, — тихо пробормотала она, раскатывая слово по языку, — И главное вовремя…, — она так посмотрела на меня, что я даже испугался, — Это ты, да? — Ру снова начинала нервно похихикивать, грозя сорваться в истерику.

 

— Нет, Ру, — замотал я головой, и это была почти правда, — Я тут совершенно ни при чём. Да и твой дядя шёл к этому с самого начала.

 

— Дядя? — она нервно хохотнула, — Риз он нормальный! Не злодей, не убийца. Знаешь, как он переживал после смерти Клали?

 

— А я значит не нормальный? — возмутился я, отметив, что она первый раз при мне назвала свою мать по имени.

 

— Да, — она кивнула, словно резко опьянев, и засмеялась в голос, — Ты не нормальный. И лес твой не нормальный, и всё тут…, — смех резко перешёл во всхлип, и из глаз брызнули слёзы. И я даже не сердился ни на одно её высказывание. Да и права она, ни во мне, ни в этом месте, нормального точно ничего нет.

 

Я втиснулся в кресло рядом и прижал её к себе. Никогда бы не подумал, что её отец был ей так дорог. А с другой стороны я его толком и не знал. Просто Марсиль упёрся и встал в позу, выбрав самый не подходящий момент. Так бывает.

 

— Знаешь, как умерла мама? — вдруг спросила меня Ру, и я послушно помотал головой, ибо вопрос явно риторический, — Она сошла сума, и Раену пришлось её убить. Убить ту, что была ему дороже всего. Он каждую ночь потом стонал во сне и клял себя за то, что не остановил её и не заставил передумать.

 

Когда я выросла, на моё совершеннолетие, он сильно напился. Я сразу не поняла с чего, но когда он начал называть меня её именем, то сразу всё и стало ясно. Он всегда говорил, что я на неё очень похожа. А когда мы с братом дотащили его до кровати, то он умолял меня не уходить и я осталась. Пока дядя не отрубился, он рассказывал и рассказывал, и молил о прощении.

 

Тогда мне всё показалось бредом пьяного. Ведь Раен словно по кругу ходил, то о торговцах рассказывал, то о тьме в лесу, то о проклятии, то о жертве. Но я никогда его таким не видела, и решила всё раскопать сама.

 

Ру замолчала, а я даже боялся пошевелиться, в груди всё сильнее росло чувство, что я узнаю что-то важное, настолько, что пойму то, что раньше от меня ускользало.

 

— Раскопала? — осторожно поинтересовался я, а Ру кивнула, вздохнула и продолжила:

 

Марсилю досталось поганое наследство, кучка эльфов и умирающий лес. А заодно и завет предка «не склонять ни перед кем головы». И он в это верил. Всегда, и всегда искал способ, как не нарушая завета, сделать нашу жизнь лучше. Поэтому он никогда и не обращался к Филипу, ему казалось, что именно в этом завет и заключался. Ибо пред кем королю склонить голову, как не перед великим королём эльфов.

 

Однажды к нему пришли странники, они предсказали ему судьбу, указали путь и он поверил. Поверил настолько, что решился на гадость. Клали была как солнечный свет, а её сердце было чистым, как родник. Она не знала любви, а может и не хотела знать, но любовь никогда не спрашивает. Я не знаю как, но странники убедили отца, что именно Клали тот выход, что он ищет, а мать — что Марсиль, тот кого она любит.

 

Клали загорелась ярче пламени, и поставила Раена перед фактом. Тот никогда не мог ей отказать, уступил и в этот раз. Он просто хотел, чтобы она была счастлива. И я думаю, что какое-то время так и было.

 

Сложно сказать, что пошло не так. Что погнало её в лес. Равнодушие, ревность, обида или те самые странники. Она рассказала мне сказку, поцеловала в лоб и ушла. А когда вернулась…

 

Ру посмотрела на меня и с трудом сглотнула комок в горле:

 

Я это прочла, но подумала, что это ложь. Вокруг этой истории вообще сплошная ложь. В общем, её глаза стали чёрными, вены потемнели, она всё время что-то шептала про тени и про тьму, и что должна меня убить, чтобы «ОН» никогда не смог вернутся. И я так и не поняла, кто этот «ОН».