Но выйдя из лавки, она сунула мне в руки свой «Жанский крендель» и хотя я видел, что ей было жалко, что она сам его очень хотела, но всё же взял. Просто потому что от голода уже почти падал в обморок.

 

И пока я с жадностью запихивал себе его в рот, она убежала. Я её неделю потом каждый вечер караулил у этой булочной с кренделем в руке. Между прочим, весьма дорогим. А когда всё же дождался и отдал. Боже… первый раз я видел такую безмерную и чистую благодарность в чьих-то глазах. Она отламывала маленькие кусочки и прикрывала веки от удовольствия каждый раз, когда проглатывала.

 

А потом она призналась, что на тот крендель, что она отдала мне, копила целую неделю, и купила его себе в качестве вознаграждения. Блин! Как же мне стало тогда стыдно! А ещё тепло…. Там, где сердце.

 

Я коснулся рукой своей груди, чувствуя, как и сейчас, там разливается это ощущение. Хотя о чём я? Да с тех пор, как это улыбчивая зеленоглазая девушка появилась в моей жизни, так было всегда. Просто от воспоминания стало чуть теплее, чем обычно.

 

«Может ещё не поздно?» — пробормотал я, сворачивая в переулок к булочной, но, увы, лавка была закрыта.

 

Разочаровано подёргав дверь, я развернулся уже уходить, как меня окликнули.

 

— Эй, ты? — дорогу мне перегородили какие-то типы в числе четырёх, и они мне совсем не понравились, — Заблудился? — со злым смешком поинтересовался самый крупный из них, — Так мы можем помочь. За скромную плату.

 

Его дружки резко и неприятно рассмеялись, а предводитель грубо потребовал:

 

— Кошелёк гони!!

 

До выплаты в академии было ещё дней десять, а я недавно здорово потратился на этот чёрный порошок, и отдать им кошелёк, значило заставить моих домашних голодать. Так что я «мило» улыбнулся и попятился спиной глубже в переулок, пытаясь в карманах мантии отыскать «мерцающую пыль». Это тоже было моё изобретение, которое на короткое время вызывало жжение в глазах и желание чихать, и неплохо работало вот в таких ситуациях. Вот только…. Её не было! Забыл?

 

В голове мелькнуло удивление, а потом и понимание того, что я ею заменил недостающий ингредиент. Перед глазами мелькнул кулак, лицо обожгла боль, а резкий удар под колени сбил меня на мостовую….

 

 

 

***

 

В глазах было темно, и я даже не сразу понял, что уже не в межмирье, и почему-то больно, словно меня упоённо пинали в несколько пар сапогов. Я помотал головой, и вокруг чуть прояснилось. И во-первых — я понял, что сейчас просто ночь, а во-вторых, что я лежу на мостовой и, меня действительно пинают. Вот только ответить я пока не мог, потому что в момент «пробуждения» или иначе «возвращения памяти» телом не владел.

 

Всё пережитое кружилось вокруг меня, пытаясь втиснуться в голову. А боль в сердце стала просто не выносимой. Я снова пережил все смерти моей Ру и только потом понял, что тут она не просто жива, а моя! По-настоящему и сейчас ждёт меня в нашем доме. Я дико закричал, а потом резко перешёл на глухое рычание и по-новому взглянул на текущую ситуацию.

 

Я царапнул пальцами по мостовой, загоняя под ногти грязь, и попытался сесть, одновременно призывая магию.

 

— Чего это с ним? — на мгновение пинки прекратились, и сесть мне удалось, зато магии не было, или я её не чувствовал. Нет, всё же не было, понял я, покопавшись в памяти уже этого Риза, из этого мира.

 

— Мы же тебя по-хорошему просили, — протянул тот — самый крупный и снова занёс ногу для пинка, вот только в этот раз не попал. Может алхимик и готов был терпеть побои, но вот все те остальные я, точно нет.

 

Чуть сдвинув голову в сторону, чтобы пропустить удар мимо, я схватил бугая за сапог, резко вставая и выкручивая его ногу. Глухо крикнув, мужик упал на мостовую и хорошо так приложился к земле лицом, но мне показалось этого мало, и я добавил ещё. Сначала чуть приподняв его за волосы, а потом резко нажав кистью вниз. И так раз пять.

 

Мужик сначала хрипел, но в последний раз лишь дёрнул ногами и затих, а я встал и резко развернулся к остальным.

 

Остальные грубо выругались и дружно шагнули ко мне. В руках у них мелькнула сталь. Мои действия всё же удивили и насторожили разбойников. С другой стороны, они только что пинали какого-то алхимика и тот молча терпел, что как раз было правильно, и настороженность была слабой, зато злость очень даже наоборот.

 

Первый прыгнул и резко дёрнул рукой, которую я перехватил и грубо вывернув, сломал. Мужик заорал и обмяк, а я просто отшвырнул его прочь, уже сам сдвигаясь навстречу противникам. Убивать я их не собирался, а вот наказать!

 

Я и без магии мог много, и хоть это тело слушалось намного хуже и было слабым, но нескольких ударов хватило, чтобы вырубить оставшихся двух. Глядя на поверженных противников, я тяжело дышал, с хрипами которые мне совсем не нравились. В груди появилось давление и, закашлявшись, я сплюнул на руку кровь.