— Да хоть сейчас в твоем корыте!

— Только воду испортите, а мне ведь еще мясо замачивать — кивнул парень на лысый обескровленный хвост.

— А ты чего предлагаешь? Так оставить?

— Ну зачем же? Крылья феи — это ценный алхимический ресурс, в голове есть осколок элемента, небольшой кусочек концентрированной энергии, в нашем случае земли, если растолочь в пасту органы — получится неплохое лекарство от истощения, конечности можно пустить…

Я аж чуть не сел…

— Так-так-так, хватит… Я ж сказал — это мой питомец и ее надо не на запчасти разобрать, а отмыть!

— Помню я, просто у вас такое забавное лицо было, что я немного не удержался.

— Ах ты засранец!

И я дал этому несчастному цинику звонкую затрещину.

— О-хо-хо… По голове-то за что? Волосы, вообще-то, очень сложно отмыть от смрада фей!

— Вот и будешь искать способ отмыться, а зодно и Воню отмоешь!

— Воню?

— Это имя ее — Вонючка.

— Креативно — улыбнулся ушастый.

— Завались… — дразнится, зараза.

Сам знаю, у меня всегда была дерьмовая фантазия на клички, в памяти всплыл кот-Беляш, потому что белый…

— Ну для этого нужно хотя бы мыло…

— Ну и где его взять?

— Создать самим, купить или отобрать у торговцев. На западе, всего в пяти милях отсюда, пролегает тракт, там часто торговцы и рейдеры проезжают.

— Хорошо, конечно, но я не могу отойти от пещеры дальше, чем на километр!

— А… Это сколько?

— Чуть меньше мили!

— Ясно… Значит не судьба вам отмыть вашу Воню — пожал плечами эльфик.

— Ты сходишь и купишь кусок мыла.

— Да я б с радостью, но вы не забыли о медведях? Будь у меня толковый меч и хотя бы панцирь — пошел бы, а так меня скорей самого на мыло пустят.

— Ну меч у нас остался.

— А панцирь? Вы ж все крепления на учительском искромсали, а… С брата ничего не выпало… У него был якорь…

— Якорь?

— Особый навык — отправляет все вещи в то место, где был сброшен.

Ха… Удобненько, но сейчас не об этом.

— Ничего, переживешь и так, недалеко пиликать!

— А идти мне так? — он кивком показал на себя… Я-то привык, но если честно, то похож он на оборванца… Из вещей только портки, голый торс, голые ноги, грязный весь, да еще и в мелких ссадинах — Да я б не то что торговать — говорить бы с собой не стал на месте торговца.

— Ммда… Я тебе могу одолжить свое кимоно ненадолго.

— Пропитанное смрадом фей?

— Вмять, мелкий язвительный ублюдок…

— Я просто говорю правду — слегка скосил он глаза.

Зараза синюшная… У меня складывается ощущение, что очень зря я разрешил этому без четверти парню жить рядом с собой, прошло всего два дня, а от забитыша и следа почти не осталось! Может его учитель как раз-таки единственно верно держался с ним? Ой вмять, как все сложно…

С того дня как-то не заладилось у моего данжика с приключенцами и я понял, что первые три железных человечка, что нашли мою пещерку и стали благодатным опытом для меня были не проклятием, а благословением свыше, что уж говорить об учителе, который стоил целых восемь сотен очков… Эхх, он мне целую неделю, на самом-то деле, сэкономил, классный был мужик, убить бы его еще разок, а потом еще…

Очки капали как водка из самогонного аппарата — медленно и чинно. Я решительно копил на комнату, но уже через неделю умопомрачительного фарма в три очка в час понял, что нужно с этим что-то делать, а потому поставил третий сундук и получил прибавку в целых два очка в час… Позарился на "Богатый Сундук Гоблинов" с его пятью очками в час за полторы тысячи очков, но ударился лбом о стальное:

[Пещера Гоблинов не может вместить больше сокровищ! Пожалуйста, расширьте площадь Подземелья!]

И начал копить на комнату… Через день после начала закрылся открытый сундук и я получил заветные два очка в час, которым я был рад, как манне небесной. Всего мне предстояло чуть меньше месяца веселого ничегонеделанья…

Гоблины как солдатики из говеного зеленого пластика стояли на своих постах, не требуя ни еды, ни воды, ничего, изредка разве что переговариваясь на своем тарабарском. Я, в общем-то, почти и не понял, можно ли их считать живыми или же нет — ни усталости, ни скуки, лишь стальная преданность мне и моим приказам. забавно, наверное, но немного стремновато думать об этих ушастых рамсистах, как о мебели. Заскучав совсем, я приказал одному голозадому стоять на одной ноге. И… Он стоял, стоял дня четыре, не меняя позы, иногда там покачиваясь или на секундочку вставая на обе ноги, пока мне не осточертело смотреть на этот объект современного искусства, а хотя нет… Надо было с него повязку стянуть, вот тогда было бы искусство.