Минут через десять мы были на месте. Выглядело строение как типичный ресторан средней руки. Я шёл первым, за мной в окружении двух бойцов шла Лаура. Два мордоворота на входе с сомнением посмотрели на меня, но пропустили. А вот остальных пытались тормознуть.

— Оборванцам вход запрещён, иди, проси милостыню к храму — ухмыльнулся тот, что стоял справа.

— Мы по делу, она идёт с нами — сухо сказал один из бойцов.

— Так вы тоже никуда не идёте — хохотнул теперь тот, что слева. Боец вопросительно на меня глянул, я коротко кивнул, после чего два дурачка с синдромом Наполеона упали без сознания. Мы прошли в зал. Аляписто и безвкусно, но мелкие аристо должны были чувствовать себя здесь более значащими. Я шепнул Лауре, чтобы она осмотрела зал, возможно эти двое ещё тут. Она кивнула и начала оглядывать зал. Вздрогнув, она судорожно вдохнула и указала на стол. В компании трёх барышень, явно лёгкого поведения, сидели двое парней. Они громко смеялись, зажимая девок.

— Так, я впереди, Лаура за мной, один замыкает — даю указания — второй ждёт на входе. В случае замеса даёшь сигнал остальным, и заходите в зал. Без церемоний валите всех с ног, кто встанет на пути. У кого в руках оружие или применит что-то из магии, сразу в расход.

— Да, лейтенант — боец кивнул и отошёл к дверям, коротко свистнул и показал знак остальным.

Неспешно идём по залу, на нас начинают смотреть со всех сторон, как на диковинный зверинец. Путь преграждает местный управляющий.

— По какому праву вы сюда пришли — начинает качать права тощий хрен — мы не звали стражу, немедленно уходите!

— В сторону или руки сломаю — отодвигаю его плечом и следую дальше к нашей цели. Мой боец рывком сажает управляющего на стул и догоняет нас. Подхожу к нужному нам столу, компания затихает.

— Я лейтенант стражи Влад Морозов — говорю погромче, чтобы слышали все — представьтесь, будьте любезны — обращаюсь к этим двоим.

— Я Джеймс Стоуртон, младший сын барона Стоуртона — говоривший паренёк даже не потрудился поровнее сесть на стуле — это мой друг, Эдвард Максвелл, младший сын барона Максвелла. Что надо, ты не видишь, мы заняты?

— Вы оба обвиняетесь в изнасиловании, грабеже и попытке убийства через поджог — мои слова эхом отражаются от стен, в зале гробовая тишина.

— Кто обвиняет, эта свинопаска? — Максвелл презрительно смотрит на Лауру, но по глазам видно, узнал женщину — плевать мне на неё, вам надо пусть приходят судейские, тогда поговорим.

— Конкретно для вас вызов судьи не нужен, много чести для двух уродов — поднимаю руку, браслет показал моё звание и герб стражи — к тому же, я сам себе судья. Дай руку, и закончим это представление.

— Пошёл на хер! — оба насильника вскочили, теперь на их лицах был неподдельный страх — ничего тебе не дам, я приказываю вызвать моего отца — верещал Стоуртон.

— С каких пор подписавшие себе смертный приговор могут указывать страже? — недобро усмехнулся я — руку или сперва сломаю тебе ноги, чтобы не дёргался.

— Ты не имеешь право его трогать, вали отсюда — с соседнего стола поднялись трое молодчиков — или подвесим на дверях, чтобы остальным неповадно было лезть к уважаемым людям — все трое достали мечи.

— Нет, дружок — оскалился я — подвешивать людей это моя фишка. Охраняй подопечную — сказал через плечо одному из бойцов, пока двигался к новой цели.

— Значит так, последний шанс — обращаюсь к троице — свалили в закат, иначе считаю вас пособниками в преступлении, шаг в мою сторону и дальше только смерть.

Парни засмеялись и показательно шагнули вперёд. После этого мой браслет окрасился в кровавые тона.

— Ваш выбор, я предупреждал — пожал плечами и достал ножи.

— Думаешь, что справишься голыми руками, у тебя даже меча нет — заржал один из троицы. Но вдруг захрипел, как и его друг. С ножом в горле трудно говорить, как и дышать. Достаю еще пару метательных ножей из-за спины и на ходу метнул в последнего из троицы, пробив обе ноги в бёдрах. Тот вскрикнул, но удержался на ногах, упираясь в стол. Он пытался отмахнуться от меня мечом, не имея подвижности это был дохлый номер. Просто уронил его на колени, выбил меч из рук. Я не стал забивать идиота в пол, просто свернул ему шею, под крики местных дам.

По лицам окружающих было видно, что среди них много желающих меня порубить в капусту, но девять стражников, вошедших в здание, поубавили пыл. Снова повернулся к моим целям. Они так и стояли в оцепенении, не понимая, как такое могло случиться.

— Последний раз говорю, дай руку — жёстко вывожу из ступора Максвелла.

— Пошёл на хер! — его видать заклинило.

— Десятник, привести их ко мне, если окажет сопротивление, можешь ноги обрубить — говорю медленно, чтобы дошло до всех сидящих аристо.

— Да, лейтенант — десятник радостно людоедом оглядел этих двоих — бросайте мечи или укорочу по колено.