Дым поднимался от обугленной земли. Пока они ехали, Рейлин могла видеть только развалины домов. Повсюду были трупы, большая часть из них принадлежала мужчинам. Город так же был уничтожен. Напоминанием служили только обломки стен и немногие выжившие, что ютились у стен разрушенных домов.

Рейлин ошеломленно уставилась на эту сцену, не понимая, что могло произойти. Что случилось, пока она была в тюрьме? В Бирак не должно было быть войны.

— Это произошло из-за того, что жители Бирак и Великий Герцог Дегар строили планы против Люциуса двенадцать лет назад, — произнес герцог. Рейлин почувствовала как его сердцебиение ускорилось. Она затаила дыхание и задумалась: «Это была ненужная бойня. Люциус уже был императором и имел в своём распоряжении армию. Императорская власть была сильна, как никогда. В этом были заслуги Рейлин. Люциус не мог себя запятнать. Подобные вещи всегда были её обязанностью. Это была обязанность, которую наложила на неё Ираида, и Рейлин всегда добросовестно выполняла её.

— Вы находите это шокирующим? Но вы ведь тоже делали подобные вещи, маркиза Дорсет, — тихо произнёс Виттор. – Было ли это нужно или нет. Я знаю, что вы думали о том, как реализовать свои планы. Возможно, Люциус посчитал, что это необходимо.

«...»

— Или вы думаете, маркиза Дорсет, что ваши суждения абсолютны, а Люциус может ошибаться?

Рейлин не могла ответить ему.

— Если это так, то не удивительно, что от вас избавились, — тон Виттора изменился, когда он произнёс это.

***

Потом Виттор сформировал небольшой отряд и они переезжали с места на место. Рейлин была пересажена на коня дворецкого и переезжала вместе с ним.

Было так же много других мест, которые настигла подобная судьба. Никто не заботился о набегах саранчи, гражданских войнах или восстановлении набережных. Не было даже зернохранилища. Дороги были заполнены бездомными людьми, переходящими с места на место, процветали болезни. Повсюду лежали тела.

Политика Империи была такой ужасной не только последний год или два. Император Джарго был самовлюблённым человеком, который ставил свои интересы выше интересов своих людей.

Борьба же за преемственность разрушила политику империи окончательно, и Рейлин была той, кто поспособствовала этому.

Рейлин думала, что когда Люциус станет императором, то он сможет восстановить Империю. У империи была надежда на святую Агнес, в то время когда она была императрицей. И даже после её смерти. Рейлин принимала многочисленные попытки что-то изменить, чтобы показать каким император может быть правителем, как он старается для империи. Но теперь, кажется, императорская семья забросила всё.

Рейлин уже поняла, что Виттор пытался сказать ей. Вместо того, чтобы осудить её, как это сделала Лизия, он хотел показать ей последствия её действий.

— Ираида мертва. Я слышал, что она в последнее время, все больше, ругалась с Люциусом на тему его обращения с женщинами, – сообщил герцог, когда они прибыли в деревню Повстанцев на другой стороне северного хребта.

Рейлин была слишком измотана, чтобы удивляться этой новости.

В деревне Повстанцев оставались только тени, отброшенные тысячами деревянных крестов.

Эта деревня в действительности не принадлежала повстанцам. Это было место, куда бежали люди из Келкэшских земель, когда император Джерго убил родителей Виттора, обвиняя их в измене. Позже правда всплыла наружу, Империя признала ошибку. И розыск бежавших людей был отменён.

И все же, они не покинули деревню, продолжая жить бок о бок в доверии и взаимопомощи. Агнес была из этой деревни, родители Лизии так же скрывались здесь.

Виттор, у которого не было других родственников, нашёл утешение у жителей этой деревни. И Рейлин знала это.

Это было ужасно, то что было перед глазами маркизы. Она только сейчас узнала о том, что здесь были возведены могилы.

«Виттор сделал все эти могилы сам? Привёл ли он меня сюда, чтобы заставить задуматься?» — подумала она.

После затянувшегося молчания, когда они стояли на холме и смотрели на деревню, герцог и маркиза вернулись в военный лагерь.

Маркизу отнесли в туже палатку, что и до этого. В ней стоял не высокий топчан, который служил кроватью, стул с высокой спинкой, чтобы можно было откинуть на неё голову и стол покрытый жесткой тканью, за которым они с герцогом не так давно пили чай. И почему пока её усаживали на стул, Рейлин вспомнила это.

— Я не думаю, что вы когда-нибудь допускали мысль о том, что Люциус закончит таким вот образом, — сказал герцог, как бы продолжая их разговор, войдя в палатку, без особых церемоний.

«...»