— Да. Думаю, человек, который закрывает глаза на мошенничество с деньгами, ничем не отличается от главного виновника. Если бы младший чиновник контролировал игорный дом, он бы знал большинство высокопоставленных должностей, причастных к этому. Разве эти люди не злее главного преступника?

— Но я не могу разбираться с ними прямо сейчас. Слишком много людей, которые были подкуплены. Весьма вероятно, что дворяне и чиновники соберутся вместе, чтобы прикрывать друг друга и оказывать сопротивление, и дело будет скомкано.

— Да.

— Если Его Величество примет твердое решение, я больше ничего не смогу узнать. Это не заговор, это простое преступление, поэтому вы не захотите нести это политическое бремя.

— Я думаю, что барон Аш довольно умен. Переплелись не только высокопоставленные аристократы, но и казначейские и налоговые ведомства, а также младшие чины полиции. Как мы можем справиться с этим, не будучи готовыми сократить само имперское правительство? — Виттор вздохнул, — Его Величество не считает это столь важным, и я уверен, что он, вероятно, подумывает просто вести книгу учета взяток. Моя невеста сказала, что слабости — самое мощное оружие и особенно, когда они скрыты.

Пистолет страшен при прицеливании, а только что заточенный нож лучше всего подходит для применения.

«Его Величество безжалостен. Миллион или тысяча умрут у его ног, для него это всегда будет все равно, что украсть пшеницу со склада, если только трон не опрокинется. Он может быть зол, но это не имеет большого значения, чтобы Его Величество сам смог принять решение, взяв ответственность за него на себя,» — так Рейлин говорила герцогу.

— Верно. Вы часто говорите об этом со своей невестой? — спросил канцлер.

Виттор посмотрел на Фокса со смущенным лицом.

Конечно, Рейлин уже слишком много раз подвергалась воздействию внешнего мира. Газеты подняли шум, что Виттор нашел место торговлей людьми в разгар поиска подарка для неё.

По мере продвижения дела сплетни на какое-то время, казалось, исчезали, но как только дела графа Эвила были раскрыты, её имя снова начало появляться. Но Рейлин, казалось, не возражала.

Помимо того, что он доверял Фоксу лично и как слуге империи, также он не хотел показать пренебрежение. Поэтому, когда Фокс спросил, не ответить было невозможно:

— Как никак это имеет отношение и к ней.

— Я знаю, что леди Дорсет еще молода, но у неё большая проницательность. Что ж, маркиза Дорсет тоже умна в некоторых областях, если убрать её истеричный нрав. Инстинктивно она знает, как получить то, что хочет.

— …

Речь шла о родителях Рейлин, поэтому Виттор отказался говорить.

— Вы скептически относитесь к политике? — мягко спросил Фокс.

— Совсем немного, — резко ответил Виттор.

Он не знал этого раньше, но тот факт, что этот инцидент ничего не значил для императора, дал Виттору непривычное осознание тщетности.

Когда сам Виттор был под контролем императора, он не осознавал, что это и его проблема и не хотел вмешиваться.

Такое вмешательство было опасно для тех, кто обладает военной властью. Кроме того, он был ребенком родителей, связанных с королевской семьей, которые трагически погибли по обвинению в измене.

Однако, в данном случае не было объекта, которого можно было бы держать в узде. Это казалось совершенно случайным инцидентом, благодаря обстоятельствам, созданным Рейлин.

Фокс всего лишь слуга императора, и ему поручено заниматься делом о торговле людьми. А вот император, казалось, думал только об использовании Виттора для укрепления своей власти.

— Но это политика Империи. Мало того, что мы неправильно разрешаем споры, неэффективно используем финансы, так мы еще и убегаем от воли народа, — ставя на первое место пожелания императора, продолжил Фокс.

— Разве канцлер не относится к этому скептически? — задал ему его же вопрос герцог Ормонд.

— Я не должен так себя чувствовать.

— Так почему ты спрашиваешь меня, настроен ли я скептически?

Фокс держал рот на замке. Наступила минута молчания. Канцлер решил сменил тему:

— Очень повезло, что великий герцог смог скрыть дело о взятке.

— Простите? — переспросил Виттор.

— Насколько нам известно, лорд Люциус и великий герцог Дегар также пострадали от этого инцидента. Великий герцог Дегар не только потерял важный источник финансирования, но и был ослаблен Его Величеством императором, — ответил Фокс.

— Да, я знаю.

— Удар, нанесенный лорду Люциусу из-за графа Эвила, был велик, и нельзя не упомянуть об этом. Мало того, что он приобрел плохую репутацию, он, должно быть, ненавидел Его Величество.

— Я бы предположил, что да.